Что такое даосизм?

Что такое даосизм? Вопрос этот с давних пор привлекает внимание исследователей Китая, однако дать на него краткий и ясный ответ оказалось совсем не просто. Ибо “даосизм” - понятие на редкость многомерное и многозначное.

Начать с того, что само слово “дао”, от которого происходят слова “даосизм”, “даосы”, “даосский”, и т.д., вовсе не является исключительным достоянием даосизма. Оно принадлежит всей китайской мысли, и каждый философ или ученый древнего Китая видел в нем обозначение истины или, точнее, глубочайшей правды и праведного пути жизни. Все китайские мудрецы - приверженцы Дао. А получилось так потому, что в Китае ценили не отвлеченную, логически выводимую истину, а именно жизненную мудрость, которая, как плод, с течением времени, предстает итогом долгого - не бесконечно ли долгого? - жизненного пути и требует внутренней, часто даже неизъяснимой убежденности в своей правоте. В конце концов у каждого - своя правда, ибо у каждого - свой жизненный путь. Каждый может сам себе быть даосом - “человеком Дао”. А почему бы и нет.

Пытаться очертить внешние, формальные рамки даосизма - дело почти безнадежное. Эти рамки, как легко убедиться, чрезвычайно неопределенны и изменчивы. Но тот, кто способен посвятить свою жизнь постижению внутренней правды в себе, кто увидит в этой правде непреходящий, вечноживой завет и поймет, сколь далека она от “тьмы низких истин” света, рано или поздно откроет в даосизме глубокое, жизненное и очень последовательное учение.

Лучший способ понять, что такое даосизм, - научиться ценить в жизни не умное, даже не доброе, а просто долговечное, неумирающее, что бы то ни было. Долговечна же не абстрактная истина, а искренность чувства, бесконечно долго предвосхищаемого, ожидаемого и потому бесконечно долго памятуемого. Мудрость Дао обращена к сердцу каждого человека, и без радостного и бескорыстного душевного отклика, которым держится жизнь каждого существа, немного стоит.

Даос живет тем, что живо вовеки; он живет самым надежным - капиталом духа. А это значит, что даосизм есть прежде всего оправдание традиции. Правда Дао - это то, что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим поколениям после того, как мы уйдем. Что же это? Творцы даосской традиции дают по видимости туманный, а по сути очень точный ответ: все то, что существует “само по себе” (цзы жань), что не порождено людским умствованием и озабоченностью, что не несет на себе печати натуги, напряжения, насилия.

Мудрость приверженца Дао - это не знание и не искусство, а некое умение - совершенно неумелое - не затемнять суетным деланием великий покой бытия; она прозрачна и светла, возвышенна и всеобъятна, как само небо.

Даосизм, таким образом, воплощает саму сердцевину восточной мысли, всегда требовавшей от человека обрести полноту своего бытия через самоустранение, явить глубину нежелания, которая таит в себе самое чистое, самое одухотворенное желание. Даосизм поэтому не является философией, ибо он не интересуется определениями понятий, логическими доказательствами и другими процедурами чистого умозрения. Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от своих поклонников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству, мастерству, практике в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао не утверждает необходимости что-то делать. Скорее, даосизм - это путь цельного существования, в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываются собранным в свободном, беспредельном, “хаотическом” единстве. Такое единство насквозь парадоксально, и потому даосские учителя умолкают, когда от них требуется объяснить их мудрость. Как сказано в книге “Дао-дэ цзин” - главном каноне даосизма: “Знающий не говорит, а говорящий не знает”.

И в другом месте: “Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао”.

Мудрость Дао - это безумство мира сего. Безумство даже для того, кто произносит слова о Дао, ясно сознавая невозможность говорения о сем предмете. Нужно ли удивляться тому, что в традиционном образе даоса так силен элемент иронии, юмора, до странности ненарочитого шутовства? Шутовства, конечно, премудрого, ведь настоящий шут смеется над самим собой. Во всяком случая, ничего примитивного и грубого, никакой дикарской плененности инстинктом в даосском прославлении “естественности” нет. Напротив, нужна необыкновенная ясность сознания и недюжинная сила воли для того, чтобы воистину принять инстинкт, осветить его темные глубины светочем духа, ввести бессознательную данность жизни в одухотворенный, по музыкальному изящный и законченный ритм бытия. Среди всех великих учений мира даосизм стремится к достижению этой цели, пожалуй, с максимальной серьезностью и настойчивостью.

Даосские мудрецы ничего не доказывают и не проповедывают. Они даже не учат какому-нибудь “образу жизни”. Их цель - дать верную жизненную ориентацию, указать путь к средоточию жизненного опыта - вечноотсутствующему и вездесущему.

Не будучи в строгом смысле слова, как уже говорилось, ни философией, ни религией, даосизм странным образом сочетает в себе черты и того и другого. По учению даосов, воистину существует лишь великое Дао - предвечное, бесконечное, немыслимое, не имеющее “образа, вкуса или запаха”; никем не сотворенное, оно “само себе ствол, само себе корень”; оно беспристрастно охватывает и вмещает в себя все сущее, подобно всеобъятному и бездонному небу. Даосы называют его “Высшим учителем”, “Небесным предком”, “Матерью мира”, или даже “Творцом вещей”, но они не ждут от этого Первопринципа заинтересованности в их личной судьбе или судьбе целой вселенной. Ибо в мире все происходит “само собой”: каждое мгновение времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны.

Последнее утверждение означает, что и само Дао не является, в сущности, принципом мироздания. Дао, утверждается в даосской литературе, “не может владеть даже собой”, оно “обладает, не владея”. Дао ежемгновенно и непрестанно изменяется, изменяет себе, “теряет себя” в мире конечного и преходящего. Но, поистине, нет ничего постояннее непостоянства. В своем самопревращении Дао пребудет вечно.

Отсюда то важное место, которое занимает в даосизме учение о космогенезе, творении всего сущего. Даосы учат, что мир возник из первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием (и ци), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (сюй тай), еще точнее - пустотой материнской утробы, внутри себя вскармливающей все сущее. Творение же мира есть результат самопроизвольного деления первичной целостности Хаоса. Сначала Хаос, или Единое дыхание, разделилось на два полярных начала: мужское, светлое, активное начало Ян и женское, темное, пассивное начало Инь; из “двух начал” выделилось “четыре образа”, соответствующие четырем сторонам света; “четыре образа” породили “восемь пределов” мироздания и т.д. Эта схема записана в древнейшем китайском каноне “И цзин” (“Книга перемен”), содержащим общий для всей китайской традиции свод графических символов мирового процесса Дао. В основе символики “И цзина” лежат восемь так называемых триграмм, представляющих собой комбинации из тех черт двух видов: сплошной (символ Ян) и прерывистой (символ Инь). Существовала и другая числовая схема космогенеза: одно рождает два (Инь и Ян), два рождают три (Небо, Земля, Человек), а три рождает всю тьму вещей.

Как бы там ни было, мир, по представлениям даосов, есть “превращенное Дао”, плод метаморфозы Дао. В даосской традиции в этой связи говорилось и о превращении первочеловека, каковым считался полулегендарный основоположник даосизма и верховное божество даосской религии Лао-цзы, именовавшийся также Высочайшим Старым правителем. Мир для даосов - это “превращенное тело” (хуа шэнь) Лао-цзы. А это значит, что между сердцем человека и телом предвечного Дао существует глубочайшая внутренняя связь. Человек и мир в даосизме нерасторжимы и взаимозаменяемы, как микрокосм и макрокосм.

Тема превращения, творческих метаморфоз бытия - центральная тема даосской мысли. Для даосов ни формы, ни бесформенное не являются реальными. Или, как говорится в даосских книгах, “пустота не может одолеть десять тысяч вещей”. Подлинная реальность для даосов - это самое превращение. Даосы мыслят в категориях не сущностей или идей, а отношений, функций, влияний. Для них в мире “ничего нет”, но сами связи между вещами, сама Встреча (пусть даже несуществующего!), несомненно, реальны. Истины, может быть, вовсе нет. Но метафора истины, бесчисленные отблески реальности точно существуют. Конечно, не нужно быть ни китайцем, ни даосом для того, чтобы понять простую правду: все течет... Не говорил ли Гете, что в этом непрерывно меняющимся мире все есть только метафора? Но даосы сделали это бесхитростное наблюдение ступенью к верховной мудрости мира.

Итак, даосская картина мира - это бесконечно сложный, подлинно хаотический узор явлений, где нет одного привилегированного образа, одной “единственно верной” идеи. “Вся тьма вещей - словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала”,- говорит древний даосский мудрец Чжуан-цзы. Существует даосская “наука Хаоса” (она записана в “Книге перемен”), описывающая порядок взаимодействия сил в мировом узоре. Но существует и даосское “искусство Хаоса” (выражение из книги Чжуан-цзы), и в этом нет ничего странного, ведь Хаос и человеческая деятельность обладают одинаковой природой: и то, и другое есть реальность всецело конкретная и текучая. Несотворенный первозданный хаос эстетически свободной жизни - жизни, ставшей искусством. И мы наблюдаем воочию действие Великого Дао в образах китайской классической живописи или произведениях китайской пластики, где формы выходят за собственные пределы, тают в паутине и дымке Бесформенного, где вещи само по себе нереальны, реально же пронизывающее их Единое дыхание мира.

Впрочем, видимые перемены - тоже лишь отблеск истинного превращения. Метаморфозы Дао “неуловимо- утонченны в своей малости”; они исчезают даже прежде, чем явится их зримый образ! Из этой чувствительности к сокровенным метаморфозам бытия произросла любовь китайских художников к всевозможным обманным видам, миниатюрным садам, являющим точную копию реального мира, ко всякому художеству, стирающему грань между иллюзией и действительностью. Отсюда и необыкновенно высокий статус искусства в китайской традиции, ведь искусство, предлагающее ложь ради великой правды, предстает самым точным свидетельством Дао.

Разумеется, даосизм имеет свою историю; его облик и место в китайской истории не оставалось неизменными на протяжении столетий. Этап формирования даосской традиции приходится на V-III вв. до н.э. - время расцвета философской мысли древнего Китая. В этот период появились два классических даосских сочинения - “Дао-дэ цзин” и “Чжуан-цзы”, в которых изложены основы даосского учения о Дао.

“Дао-дэ цзин” и “Чжуан-цзы” можно читать как философские произведения, но даосизм, попыткой объяснения мира. Заветы отцов даосизма будут внятны лишь тому, кто принял мудрость Дао как дело своей жизни, кто ищет в даосских текстах подтверждений своему опыту и указаний для дальнейшего совершенствования. С глубокой древности в Китае существовали приемы и методы тренировки тела и духа ради достижения, как говорили даосы, “полноты жизни”, высшей просветленности сознания и в конечном счете - бессмертия в вечнопреемственности Великого Пути. Эта практика личного совершенствования, подкрепленная откровениями родоначальников даосизма, со временем стала подлинной сердцевиной даосской традиции. Таких искателей вечной жизни в Китае с древности называли словом сянь (в русской литературе они именуются по-разному: небожители, бессмертные, блаженные).

Подвижничество даосских сяней включало в себя множество различных практик: гимнастические и дыхательные упражнения, диету, прием снадобий, медитацию, воинскую тренировку и даже использование секса для укрепления жизненных сил. С течением времени эти формы “претворения Дао” становились все более сложными и утонченными, обрастали все новыми деталями, но и все сильнее влияли друг на друга. Так в конце концов сложился широкий синтез духовно-телесной практики позднего даосизма. Ядром же даосской традиции неизменно оставались довольно замкнутые, немногочисленные школы, обеспечивающие “передачу Дао” от учителя к ученику. (То была, в сущности, единственно возможная форма бытования мудрости Дао в китайском обществе). Хотя преемственность Дао была по сути своей безыскусным актом самосознания творческой воли или, по-другому, “духовного пробуждения”, это событие приуготовлялось и становилось возможным благодаря обширнейшему набору самых разных практик. Например, в даосской школе Дикого гуся использовалось более 70 комплексов упражнений - дыхательных, медитативных, физических и проч. И каждый ученик, мечтавший о том, чтобы стать законным учителем школы, должен досконально усвоить все.

Быть даосом, приверженце Дао - значит претворять Путь: неустанно и сознательно идти вперед. И, следовательно, непрестанно совершенствовать себя. Даосизм по сути своей - не учение, а практика, путь внутренней работы. И речь даосов - это всегда свидетельствование о духовном опыте и практическое наставление, обращенное к тем, кто ищет не отвлеченную истину, а внутреннюю и, может быть, вовсе неизъяснимую “правду жизни”. Говорить о даосизме, духовной практике, не принимая во внимание запросов и плодов, бессмысленно и даже, пожалуй, невозможно.

Речи о Дао ничего не обозначают и не описывают; они намекают и побеждают к действию. Мудрость Дао - это только правильная ориентация в жизни, до конца осознанное движение. Движение откуда или куда? Не так уж и важно. Важно, что все подлинное в жизни реализует себя в превращении, в пределе своего бытия: все наличное “находит себя” в отсутствующем; свет загорается во мраке; жизнь обретает свою полноту в смерти и благодаря смерти. “То, чем порождается жизнь, есть смерть”,- говорит древний философ Лао-цзы. “Смерть - в зародыше, смерть - в яйце”,- читаем в другой древней даосской книге - “Гуань инь-цзы”.

Если даосизм в основе своей есть поиск вечносущего в мире, усилие стяжания “вечной жизни” (чан шэн), то приходит эта вечная жизнь через смерть, через опознание границы своего существования. Даос умирает, чтобы жить вовеки, подобно тому, как безмолствует он, чтобы все высказать.

Мудрость Дао заставляет с необычайной остротой ощутить предел всякой выразительности. Потому-то даосизм никогда не был склонен к излишней усложненности рассуждений и доказательств. История даосской традиции - это путь все более тщательного и всестороннего продумывания практических следствий из прозрений даосских отцов-основоположников. Заветы Лао-цзы и Чжуан-цзы, какими бы туманными и неопределенными ни казались, имели для даосов средневековой эпохи вполне конкретный смысл: в этих заветах они угадывали мистическую топографию странствий души, устремленной к предельной реальности Дао.

Но великий путь - Путь всех путей - не может иметь лишь одно, единственно истинное проявление. Это такой путь, благодаря которому, как сказано в “Книге перемен”, “все дороги ведут к одной цели”. Совершенствование в Дао всеобъятно и не знает изъяна: его можно и должно осуществлять одновременно на всех уровнях, во всех измерениях нашего физического и духовного бытия. Но мало сказать, что претворение Дао есть своего рода “универсальная практика”, имеющая параллели во всех планах нашего опыта. Это еще и сокровенное средоточие нашего жизненного мира, в котором непостижимым для стороннего наблюдателя образом проницают друг друга и сплавляются воедино противоположности, полярные начала жизни.

Для примера обратимся к даосским представлениям о теле. Последнее, надо сказать, служило для даосов ближайшим прообразом бытия Дао, что объясняется несколькими причинами:

Во-первых, тело есть нечто заданное нашему опыту: мы рождаемся и приобретаем сознание, уже обладая телом. В сущности, тело и есть наш “изначальный облик”, который, по слову Чжуан-цзы, “существует до нашего появления на свет”. Это внутреннее, ноуменальное, чисто символическое тело - в конечном свете тело самого Дао - существует “нераздельно и неслиянно” с материальными телами, подобно тому, как чистое зеркало, вмещая в себя все вещи, само не тождественно им, а сила воображения, выявляя образы, не сводится к предмету созерцания.

Во-вторых, тело мыслится в даосизме как сгусток жизненной энергии или мирового дыхания (ци): даос, заявлял Чжуан-цзы, “не смотрит глазами и не слышит ушами”, но внимает “жизненными токами”. Тот, кто следует Дао, взаимодействует с другими существами в пространстве единого энергетического тела, “сердца Неба и Земли”. И как тело претворяет появления сознания, так и даосский мудрец обладает способностью предвосхищать мысли и чувства окружающих, ибо он постигает сами “семена вещей”.

В-третьих, тело воплощает и цельность (являясь в этом отношении прототипом Пустоты), и многообразие нашего восприятия: единство телесной интуиции таится внутри хаоса наших ощущений. Нелишне напомнить, что рассматривали тело как совокупность большого числа точек, имевших не только физиологическую, но и подлинно космическую значимость: то были своеобразные отверстия каналов, связывающих человеческое тело с “телом Хаоса”.

Итак, тело, согласно даосской традиции, оказывается ближайшим прообразом Пустоты и Хаоса: оно превосходит противопоставление внутреннего и внешнего, центра и периферии и даже физического и духовного. Как ни странно, даосы связывали присутствие сознания с токами энергии и крови в организме. Иначе говоря, всякое ощущение и деятельность всякого органа в теле заключали в себе семена сознательного существования. Разум - не господин телесной жизни, а лишь одна из ее составных частей.

Ясно, что человек и мир для даосов - это микро- и макрокосм: одно существует в другом. Или, говоря языком китайской традиции, “человек пребывает в дыхании, а дыхание в человеке”. Тот кто уподобился “телу Дао” не делает различия между собой и другими. Таково состояние первозданного Хаоса или Беспредельного (у цзы) - неопределенной, непостижимой, вечнотекучей целостности бытия, не имеющей ни формы, ни идеи, ни начала, ни конца.

Возвращение к неизбывной, но вечноотсутствующей полноте (пустотной) бытия всегда было главной целью даосского совершенствования. Однако достижение этой цели не могло быть единовременным действием. Прийти к неизменно изменчивому Хаосу можно лишь через постижение всего богатства разнообразия жизни. Мы познаем мир и саму необходимость продвижения по Пути через игру оппозиций, открывая для себя все бесчисленные нюансы нашего опыта. В китайской традиции ведущими полярными началами мироздания были силы Инь (женская, темная, пассивная и проч.) и Ян (мужская, светлая, активная). Даосы усматривали взаимодействие сил Инь и Ян решительно во всех явлениях и событиях мира, а гармонизация Инь и Ян была, пожалуй, ведущим принципом даосской практики. Взаимопереходы инь и ян изображены на знаменитом символе Великого Предела (тай цзи) - главной схемы универсума в даосизме.

Расщепление двойственности Инь-Ян порождает, согласно даосским представлениям, “четыре явления” (сы сян), которые соответствуют четырем сторонам света и временам года. “Четыре явления” вместе с центром развертываются в “пять стихий” (у син) или, точнее, пять фаз мирового круговорота: огонь, земля, металл, вода, дерево. Указанная последовательность пяти фаз соответствует порядку их “взаимного порождения”. В порядке же “взаимного порождения” они располагаются следующим образом: огонь, металл, дерево, земля, вода. Пять фаз ассоциируются с множеством явлений как в природном мире, так и в человеческом опыте.

Воспроизведение в собственном теле “пяти стихий” было одним из главных требований даосской практики. Кроме того, важной целью психофизического совершенствования в даосизме являлось гармоническое соединение “воды” (функция почек) и “огня” (функции сердца), рождающее новое, качественно более высокое состояние: энергия почек (вода) должна подняться вверх, энергия сердца - опуститься вниз и встреча воды и огня должна, как верили даосы, породить эликсир вечной жизни.

Дальнейшее деление “четырех явлений” дает число восемь, завершающее систему кодов даосской “антропокосмологии”. Эта восьмеричная структура соотносилась с восемью важнейшими графическими символами “Книги Перемен” - так называемыми триграммами (гуа). По форме триграммы представляют собой комбинации двух черт: сплошной, символизирующей начало Ян, и прерывистой - символ Инь. По существу же триграммы указывают на важнейшие архетипические состояния мировых сил и принципы их взаимодействия.

В даосской науке существовала еще одна очень древняя числовая схема, представленная особыми магическими квадратами: Хэту (букв. “карта Хэанхэ”) и Лошу (букв. “письмена из реки Ло”). Квадрат Хэту состоял из из комбинаций нечетных (янских) и четных (иньских) чисел, разница которых в каждом случая равняется пяти. Значения пятерок в квадрате Хэту расшифровываются следующим образом: Юг: 7-2; Север: 6-1; Восток: 8-3; Запад: 9-4; Центр: 10-15. В даосской традиции янские числа в квадрате Хэту рассматривались как код движения и взаимного порождения пяти мировых фаз в “прежденебесном” состоянии универсума, иньские числа - как код того же движения фаз в “посленебесном состоянии”. Кроме того, каждой фазе соответствовал определенный аспект психофизиологической жизни человека.

Что касается собственного содержания подвижничества Дао, то здесь даосы традиционно различали три основных измерения: “регулирование тела”, “регулирование дыхания” è “регулирование сердца”.

“Регулирование тела” (тяо шэнь) включало в себя различные способы физического и химического воздействия на организм. К первым относились комплексы динамической и статической гимнастики, водные и солнечные ванны, пешие прогулки и прочие виды физических упражнений. Вторые сводились, главным образом, к диете и употреблению всевозможных снадобий и пилюль растительного, животного и минерального происхождения с целью очищения организма и взращивания в нем зародыша бессмертного духа.

“Регулирование дыхания” (тяо си) представлено несколькими системами дыхания, в том числе естественными, “перевернутыми” (когда при вдохе втягивается живот), “утробным”, осуществляемом помимо органов дыхания, и проч. Но во всех случаях дыхание должно быть, согласно традиции, “ровным, глубоким, плавным, легким, медленным”.

Понятие “Регулирование сердца” относилось к приемам и методам сосредоточения и самоконтроля. Здесь наибольшее значение имели принципы “сбережения единства” (шоу и), или “сбережения середины” (шоу чжун), означавшее поддержание внутренней целостности сознания; “погружения в покой” (жу цзин), т.е. отстрнение от потока мыслей и душевного волнения; “присутствие мысли” (цунь сян), что означало концентрацию внимания в определенной части тела, и т.п. Многие даосские авторы оставили описания различных ступеней и состояний медитативной практики.

В самом общем виде совершенствования даосского подвижника толковалось в категориях превращений так называемых “трех сокровищ” человека, как в даосской литературе именовались три основные жизненные субстанции тела: семя (цзин), собственно энергия, или дыхание (ци) и дух (шэнь). Смысл “внутреннего делания” (нэй е, нэй гун) в даосизме традиционно описывался следующей формулой: “упражняй семя, дабы оно превратилось в дыхание; упражняй дыхание, дабы оно превратилось в дух; упражняй дух, дабы он возвратился в пустоту”.

Очищение жизненной субстанции организма осуществлялось посредством циркуляции по собственным траекториям жизненной энергии тела. В соответствии с даосским принципом не-двойственности внутреннего и внешнего, инволюции и эволюции в бытии Дао различались два метода, две стадии “работы с энергией”. Сущеñтвовало понятие “малый круговорот Небес” (сяо чжоутянь), когда энергия поднималась по позвоночному столбу в область темени и оттуда через переднюю часть головы и грудь спускалась в живот, где располагается Нижнее Киноварное поле - место сосредоточения энергии низкого уровня. “Малый круговорот” энергии соответствует в даосской практике “посленебесному” состоянию. Высшее же положение занимал “большой круговорот Небес” - воплощение “прежденебесного” состояния, когда управляемая циркуляция жизненной силы захватывала и конечности тела, а само течение энергии осуществлялось в ином, так называемом “попятном” направлении.

С течением времени практика “тренировки энергии” была разработана даосами с необыкновенной тщательностью. В поздних компендиумах даосского совершенствования один только этап превращения “семени” в “дыхание” включал в себя не менее шести ступеней: первая ступень - “тренируй себя”, т.е.общая подготовка к медитации; вторая - “регулирование эликсира”, т.е. настройка дыхания и сознания; третья - “порождение эликсира”, т.е. выработка энергии в Нижнем Киноварном поле; четвертая - “отбор эликсира”, т.е. вовлечение в круговорот энергии ее наиболее чистых и тонких эссенций; пятая - “запечатывание тигля”, т.е. закупоривание жизненных отверстий тела и достижение полной внутренней самодостаточности; шестая - “возгонка эликсира”, т.е. превращение “семенной” энергии в энергию более высокого порядка.

Не менее обстоятельно даосские авторы излагают и процесс превращения “дыхания” в “дух”, но обходят молчанием пресуществление “духа” в пустоту Духа. Этот последний этап совершенствования - даосская “тайна тайн”, о которой нельзя поведать даже аллегорическим языком.

Таковы основные понятия даосской практики внутреннего совершенствования, или, как говорят сами даосы, “выплавления внутреннего эликсира”. Практика эта охватывает множество очень разных методик, приемов и наблюдений, так что дать краткую сводку даосских путей совершенствования едва ли возможно.

В христианской цивилизации Запада веками воспитывалось неприязненное или даже откровенно враждебное отношение к сексуальной жизни. Библейская заповедь “живите и размножайтесь” требовала заботиться о продолжении рода, но вовсе не предполагала наслаждения (удовольствия) физической близостью. Стойко держалось мнение: секс - это родовое пятно скотства в человеке; это грех, требующий раскаяния и искупления. Почти панический страх перед плотской любовью с какой-то фатальной неизбежностью породил и садомазохистские мотивы в европейской культуре, фрейдизм, сводящий психическую жизнь человека к извращенным, истерически - взвинченным проявлениям сексуальности, и современную сексуальную революцию, притязающую подменить традиционные религии культом секса.

В даосизме, как и в некоторых других восточных религиях - например тантризме, - мы встречаем совершенно иное отношение к сексуальной жизни. Для даосов секс являлся вестником той неисповедимой, всегда лишь чаемой “полноты творческих свойств бытия”, к которой были направлены все их усилия по “взращиванию жизни”. Они признавали сексуальность естественнейшей частью человеческой природы, отрекаться от которой - неразумно, да и просто вредно. Как, впрочем, столь же глупо и гибельно быть рабом своих страстей. Утехи плоти доступны лишь зрелой, умудренной душе. “Человеку в равной мере свойственно и жить инстинктами, и преодолевать их”, - заметил швейцарский психолог Карл Юнг. Так что внутренняя раскованность не только не отрицает самоконтроля, но, в сущности, лишь благодаря ему и становится возможной. Даосизм учит прежде всего принимать чувство - эту подлинную стихию всякой жизни. И, подобно самой жизни, чувство, в глазах даосов, само себя оправдывает и в самом себе находит силы для творческого роста. Мудрый, по слову Чжуан-цзы, “не смотрит глазами и не слушает ушами”, “не полагается на свой ум”, вверяет себя “одухотворенному желанию”. Выявление в себе подлинного Желания - безначального и бесконечного, как сама жизнь, не отягощенного привязанностью к какому бы то ни было объекту, кристально-чистого, как Великая Пустота Дао, - и есть цель даосского подвижничества. “Воспитанию чувств”, насаждаемому условностями цивилизации, даосы противопоставляют воспитание Чувством. И любовь между мужчиной и женщиной - лучшее для того средство.

Обратившись к даосским текстам по сексуальной практике, мы легко убедимся в том, что речь в них действительно ведется о некой разновидности искусства. Их неизвестные авторы пишут о своем предмете деловым и неподдельно целомудренным тоном, заботясь лишь о том, чтобы научить читателя извлекать наибольшую пользу и радость из любовной связи. Очень здравомысленный подход! Кстати сказать, та же чисто техническая функция, желание не поразить и не развлечь, а просто “научить искусству” свойственны и всем без исключения эротическим рисункам, созданным в старом Китае. Мы никогда не увидим на них изображений женщины, представленной в качестве предмета эстетического созерцания, т.е. отделенной от потока жизни, привлекательной и недоступной. Мы видим лишь картины полового акта, которые служат наставлением к действию, требует не отстраненного любования женщиной, а интимного единения с нею в стихии творческого поновления бытия.

“То Инь, то Ян - вот что такое Дао”, - гласит классическая сентенция из древнейшего китайского канона “Книга Перемен”. Сексуальная практика как взаимодействие полов - это будет опыт “полноты жизни”. Вовлекая все человеческие переживания в безграничный простор Желания, сексуальное чувство раскрывает себя в игре взаимных замещений воздействия и отклика, силы и покоя, наполненности и опустошенности, в этой игре природное встречается с культурным, инстинкт - с умозрением. А в итоге эрос, по даосским представлениям, не закабаляет, а освобождает посредством чистой, по-детски безмятежной радости игры. Недаром соитие в даосской литературе именуется обычно “утехой” или “забавой” (си). В этом пространстве неизбывной игры нет и не может быть каких-либо общеобязательных норм или правил. В них есть лишь обстоятельства и ситуации, которые разрешаются чутким и творческим бдением духа.

Сексуальная практика истолковывалась даосами в категориях взаимного обмена и даже взаимного замещения полярных начал бытия - энергии мужской и женской, движения и покоя, воздействия и уступчивости и т.д. подобно всем мировым процессам, свершающимся благодаря Дао, совокупление мужчины и женщины, в даосском понимании, - это обмен сил Инь и Ян, который служит очищению и развитию обоих начал. В даосской литературе говорится в этой связи об “укреплении Ян посредством Инь” и “укреплении Инь посредством Ян”. Заметим попутно, что, хотя китайские сексологические книги адресованы мужчинам и содержат рекомендации о том, каким образом мужчина должен поглощать женскую Энергию, даосы видели в женщине равноправного партнера мужчины и с полной серьезностью относились к ее сексуальным запросам: в даосских книгах рекомендации, касающиеся сексуальной практики, традиционно излагается от лица женщины (она зовется Чистой, или Избранной, девой), мужчине даются советы не отбирать сверх меры энергию у партнерши и т.д.

Ясно теперь, что совокупление мужчины и женщины в глазах даосв, служило делу воспитания и совершенствования человека посредством укоренения человеческой личности в социуме и в космосе. Оно было, поистине, школой - школой нравственности и школой мистического просветления, а проецирование физиологического акта в область общественного, космологического, мистического символизма делало половую любовь, помимо прочего, чистой игрой. Восприятие физической любви как игры, “забавы” позволяло, ничуть не отказываясь от чувственного наслаждения, погасить в половом влечении его разрушительный, смертельный импульс вырвать из плотского тела любви его смертоносное жало, отравившее столь многое в европейском духе. Подтверждение этой догадке лежат на поверхности: даже откровенно “порнографическим” романам иных китайских писателей совершенно чужд вкус к садистским удовольствиям. Очевидно, китайцы даже в самых вольных своих фантазиях не могли пренебречь в делах любви церемониальной учтивостью и интригой, каковые тоже ведь являются в своем роде игрой.

Наряду с сексуальной практикой даосизма самый пристальный интерес в современном мире вызывают даосские школы кулачного боя, не совсем точно именуемые школами гунфу или ушу (букв. “воинского искусства”). Наверное, интерес этот не является только данью моде. В истоках его таится смутная, не вполне осмысленная догадка о том, что традиция воинского искусства даосов хранит в себе очень глубокую, но и чрезвычайно практичную, действенную правду человеческого духа; что в этой традиции мы находим подлинную, а не придуманную альтернативу самоотчуждения человека, порожденному современной цивилизацией.

В традиции даосского “кулачного искусства” мы встречаемся с практикой, в которой на удивление органично соединяются методика оздоровления и омоложения, техника рукопашного боя, красота телесной пластики и моральное совершенствование. И все эти грани “кулачного искусства” Дао проникнуты духом легкой, как бы непритязательной и потому истинно жизненной свободы. Последнее слово здесь принадлежит не “приемом” и “методам”, самому человеку, не связанному застывшими формами, погруженному в стихию вольного творчества. Возможно же такое потому, что даосский мастер, каким бы делом он ни занимался, верит, что в жизни все само собой сходится наилучшим образом и подлинная красота не может не быть одновременно истинной пользой и настоящей добродетелью.

Не следует, конечно, забывать о качественном отличии мистического опыта Дао и опыта предметного. Любовь к Дао - выше “любви к искусству”. Мастер Сюэ Дянь начал свою книгу о кулачном искусстве, изданную в 20-х годах нашего столетия, с разговора о различиях между “воинским искусством” и “искусством Дао”. “Те, кто упражняются в воинском искусстве, - писал Сюэ Дянь, - заботится о позах и уповают на физическую силу. Те, кто постигают искусство Дао, заботятся о питании энергии и поддержании духа, движения свои направляют волей, а раскрытия силы достигают через дух...” Нередко в китайской литературе встречается даже противопоставление кулачного искусства и подлинного мастерства - гунфу. Существует даже старинная поговорка, гласящая: “все кулачные приемы не стоят одного гунфу”.

Главный смысл занятий “кулачным искусством”для даосов состоит в достижении личного бессмертия в вечной жизни школы. Доступно это лишь тому, кто взрастил в себе “добродетель” (дэ) каковая у даосов обозначает не просто соблюдение норм морали, но обретение в себе “полноты жизненных свойств”, постижение внутреннего совершенства вещей. Поэтому человек, обладающий дэ, излучает несокрушимую мощь жизни, всегда и всюду привлекает к себе людей, заставляет их быть послушными его воле, но он воздействует на мир, не обнаруживает себя: человек дэ, говорили древние даосы, не требует от других поклонения, а люди чтут его, не доказывает свою правоту, а ему все верят, не угрожает другим, а люди держатся с ним любезно и т.д.; возможно же такое потому, что в дэ человекдостигает предела своего существования и, погружаясь в поток творческого обновления мира, входит в интимное соприкосновение с другими жизнями.

Теперь уже не будет удивительным узнать, что в даосских школах “кулачного искусства” традиция осмыслялась как воспроизведение космического процесса творения. Последний в категориях даосской мысли означал круговое движение от первичного хаоса Единого ци к вторичному хаосу неисчерпаемой конкретности бытия, каковой является, в сущности, символом полноты человеческого присутствия в мире. Ибо бесконечно разнообразный мир и есть мир подлинно человечный. Первичный Хаос отождествлялся в даосизме с Беспредельным (уцзы), вторичный Хаос - с Великим Пределом (тайцзы). В практике даосского ушу Беспредельное воплощается в исходной стойке, Великий Предел - в комплексе нормативных движений, символизирующих полноту бытия.

Как следствие, основу технического арсенала даосских школ ушу составляет определенным образом стилизованные или, лучше сказать, некие типовые движения - знаки одухотворенно-возвышенной, наполненной сознанием жизни. Усваивая эти нормативные движения, ученик перенимает символизируемые ими качества энергии и постепенно вживается, “врастает” в матрицу вселенских метаморфоз. Такое обучение имело и очевидную воспитательную ценность: оно неуклонно взбадривало сознание учащегося, повышало его чувствительность и в конце концов делало его восприимчивым к до-сущей, “прежденебесной” реальности мира. Способность жить самим предчувствием жизни, знать “семена вещей” или, говоря словами Чжуан-цзы, “быть таким, каким еще не бывал”, и составляла секрет “внутреннего достижения” (гунфу) даосских мастеров кулачного искусства.

Цельность духовно-телесной жизни - или, можно сказать, прото-жизни - Дао, воплощенная в круговороте Беспредельного и Великого Предела, раскрывается во взаимодействии и взаимопроникновении полярных начал, ведь она сама есть Хаос и непрестанно изменяет себе, “теряет себя”. Действие Дао - это преемственность в изменениях. Одним из главных символов досской практики ушу является образ “непрерывно вьющейся нити” или “бусин ожерелья, нанизанных на одну нить”. Другими словами, практика ушу представляет собой как бы ритмически организованную последовательность жизненных моментов, где, как в музыке, различные паузы, акценты, обертоны, вариации темы образуют неосязаемое, подлинно символическое тело музыкального звучания. По словам старых учителей, выполняя комплекс искусства, следует уподобиться “великой реке, нескончаемо несущей свои воды”, и выполнить весь комплекс “на одном дыхании”.

Ритм Единого Дыхания Дао складывается из чередования моментов “открытия” и “закрытия”, “собирания” и “рассеивания”, “опустошения” и “наполненности”, “твердости” и “мягкости” и т.д. Даосы хорошо знали, что каждая вещь постигается через свою противоположность: чтобы быть твердым, нужно уметь быть мягким, истинное расслабление приходит после моментов напряжения. А в итоге все движения в даосской гимнастике совершаются по дуге, окружности, спирали, в конечном счете - по сфере, каковая есть универсальный внутренний образ действия (не-действия) в даосизме, символ гармонической полноты и завершенности бытия.

В даосских школах ушу различаются два вида этой сферы как прообраза круговорота Дао: сфера большая, или внешняя, очерчиваемая пределами досягаемости рук и ног, и сфера малая, или внутренняя, соответствующая вращению тела вокруг своей оси или даже вращению Киноварного поля - средоточию организма и точке скопления жизненной энергии. Большая сфера имеет физические параметры, малая же сфера - реальность духовная, опознаваемая жизненным опытом. Постижение большой сферы приуготовляет открытие малой. Одно из правил ушу гласит: “Сначала тренируй раскрытие, затем постигай свертывание”. Внешняя и внутренняя сфера выступают как зеркальными образами друг друга, причем внутреннее движение (действие энергии) предвосхищает внешнее, физическое движение. Принцип зеркальности легко угадывается в нормативных движениях ушу, создающих образ некой динамической гармонии, равнозначной энергетически заряженной “пустоте”. Эти движения выявляют присутствие в нас “единой нити” мировой энергии, распространяющейся по своим особым, имеющим спиралевидную форму, силовым линиям.

Сказанное подводит нас к пониманию особого вида силы, обозначаемой в даосской литературе иероглифом “цзин”. Китайское понятие силы-цзин не имеет даже приблизительных аналогов в европейских языках. Вообще говоря, сила-цзин порождается организмом как единым целым и является результатом не физического усилия, а, напротив, расслабления.

В даосских школах искусства существовала весьма подробная классификация слы-цзин. Различались “сила наступательная” è “сила защитная”, “сила прилипания”, “сила скручивания”, “сила растяжения” и т.д. Но все способы применения этой внутренней силы тела основывались на общих принципах: “покоем контролировать движение”, “мягкостью одолевать твердость”, “следованием за противником избегать урона”. Мастер даосской школы ушу умел “перенять” силу противника и сделать ее своей. Искусство схватки было в конечном счете искусством “превращения внутренней силы” (хуа цзин).

В лексиконе даосских мастеров ушу термин цзин обозначает не только силу, но и особую чувствительность, даруемую действием “одухотворенной энергии”. Существовало понятие “сила понимания” (дун цзин), которое относилось к способности предвосхищать и упреждать действия противника, как о том говорится в старинной формуле: “он не двигается - я не двигаюсь; он двигается - я двигаюсь прежде него”.

В любом случае основой совершенствования в даосской традиции ушу было “внутреннее дыхание”, т.е. “вскармливание энергии” в соответствии с принятыми среди даосов методиками дыхания, медитации и проч. Основные ступени внутреннего совершенства, выделяемые в даосских школах кулачного искусства, в точности соответствуют трем стадиям восхождения даосского подвижника в практике взращивания “внутреннего эликсира”: нижнее положение занимает “тренировка семени и его превращения в энергию”, средняя ступень - это “тренировка энергии и его превращение в дух” и высшая - “тренировка духа и возвращение к пустоте”.

Другим распространенным критерием совершенствования в даосских школах ушу была ступень внутреннего усвоения нормативных движений. Высшим достижением здесь считалось отреченность от всех внешних форм кулачного искусства, когда, по словам одного старого мастера, “единое дыхание обращается привольно, и воля вовек не прерывается, движения имеют очертания, но пропадают в бесследном, а знание секретов мастерства уже неотличимо от деяний самой природы”.

Много таит в себе тайн древнее китайское искусство, мировоззрение, мироощущение даосизма. Он необъятно многолик и многогранен. Цивилизация старого Китая уже ушла в прошлое. Но ее мудрость, вобравшая в себя опыт духовных исканий и подвижничества сотен поколений, не умерла и не может умереть. Даосизм, как часть её, может быть, самая часть этой мудрости, не потерял своей жизненности и сегодня. Заветы древних даосов обращены к каждому, кто не удовлетворяется условностями цивилизаций, морали, идеологий, но ищет истинно великое и вечное, кто имеет мужество отказаться от мелочных приобретений ради того, чтобы вместить в себя весь мир.

Буквально, иероглиф Дао, означает "путь", "дорога" или "курс лодки".

Этот иероглиф был избран древнекитайским ученым и философом под псевдонимом Лао Цзы (VI в.д.н.э.) для обозначения явления, замеченного гораздо ранее его.

Это явление, одни называли/ют законами природы, другие богом, универсумом и пр. Лао Цзы же ответил, что не может дать объемлющего слова, потому, что "оно" крупнее любого слова, да и мельче...

Причина, по которой Лао Цзы избрал слово Дао, для обозначения бытия, на мой взгляд, состоит в том, что для долгой и довольной жизни (ж. пути) нам необходимо принимать решения: идти или не идти, куда идти или не идти; делать или не делать, и что делать или не делать... какой курс или метод избрать... чему следовать или не следовать.

Обо всем этом он написал для себя дневничок в 81 параграф, который затем люди назвали Дао-де цзин, то есть Канон о Дао и Де /филос. вариант: Бытия и Жизни закон ы.

Но поскольку вера начинается, когда понимание пропадает, даосская мысль разделилась на две большие составляющие: философский и религиозный даосизм.

Иероглиф «дао» служит в древнекитайском и современном китайском языках для обозначения важнейшего понятия китайской цивилизации, определяемого в третьем стихе канонической версии текста «Дао дэ цзин» в качестве предшественника первопредка «ди»: «Пустотность дао в применении не переполняется. О, как глубока [его] пучина! Подобна главе рода основателя десяти тысяч вещей. О, как обильна! Подобна тому, что содержит [в себе их] существование. Я не знаю, чей она ребёнок. Она предшествует образу [перво]предка - ди». 2 Семиотический анализ данного понятия даёт основание утверждать, что в нём отразился важнейший для китайской философии и мифологии концепт, имеющий отношение к описанию мира через антропоморфный образ, образ человека.

1 См.: докторская диссертация Мартыненко Н.П. «Специфика семиотического изучения древнекитайских текстов». М., 2007. С. 352-372 . Автореферат:
2 Лао цзы. Дао дэ цзин («Основа дао дэ»). Чжуцзы байцзя чжи даоцзя («Собрание произведений всех школ философов - школа даосов»). Пекин. 2001. С. 8.

В истории даосизма миф об антропоморфном мироздании отразился в представлениях о Лао-цзюне как о мировом человеке. Подобную трансформацию претерпел и образ Лао-цзы, который из реального исторического персонажа, впоследствии также трансформировался в образ мирового человека. В истории даосизма имеется аргумент и в пользу соотнесения понятия «дао» и мифологического концепта «Пань-гу». В даосских школах разрабатывалась подробная историография дао, возводившаяся к священным первопредкам. Так, в антологии «Юнь цзи ци пянь» в разделе «О корнях учения дао» говорится, что как учение оно появилось при трёх августейших повелителях - членах верховной триады даосского пантеона - Пань-гу, Хуан-ди, Лао-цзы, и пяти первопредках. 3 Таким образом, даосы непосредственно возводили начало своего учения о дао к образу Пань-гу.

3 Торчинов Е. Даосизм. Спб, 1993, с.134.

В четырёхтомном «Большом китайско-русском словаре», изданном под редакцией И.М. Ошанина, в статье, посвящённой иероглифу «дао», приведено более ста лексических значений этого иероглифа - слов, относящихся к разным грамматическим категориям, частям речи и т.д. Эта многозначность обусловливает трудноразрешимую проблему выбора из всего этого словесного разнообразия того слова, которое наиболее адекватно передаёт значение идеографического знака. Он принимает такие лексические значения, как «дорога», «говорить», «чувствовать», «выражать», «счетное слово для официальных бумаг», «должно», «следует», «родовая морфема для обозначения частей тела» и др. 4 Для носителя, например, русского языка, это совершенно разные, несводимые друг к другу значения. Большое многообразие значений этого иероглифа даёт широкое поле для его истолкования. Сведение его смысла только к одному из обширного комплекса имеющихся лексических значений не достаточно для его выражения. Это создаёт трудноразрешимую проблему адекватного выбора значения для его перевода на европейские языки, о чём подробно говорилось в первой главе данной работы. Для разрешения данной проблемы необходимо детальное изучение этимологических значений иероглифа в соотнесении с комплексом его лексических значения для выявления и понимания процесса развития понятия.

4 Большой китайско-русский словарь: В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 96.

Формы начертания иероглифа «дао»

В надписях «цзинь вэнь»:

В надписях «гу вэнь»:

В надписях «чжуань вэнь»:

Варианты современных форм начертания иероглифа «дао»:.

Как уже говорилось, входящий в знак «дао» иероглиф «син» принимает значение «шагать». В «Шовэнь цзецзы» он определяется в значении: «человек, который быстро шагает». 5 Второй элемент - «шоу» имеет значение «голова». Вместе эти два иероглифа дают основание предположить следующую реконструкцию прообраза иероглифа «дао» - это изображение шагающего человека:

5 Сюй Шэнь чжуань, Сюй Сюань цзяодин. (Сочинение Сюй Шэня, исправленное Сюй Сюанем). Шовэнь цзецзы (Объяснение вэнь и толкование цзы). Шанхай: цзяоюн чубаншэ. 2004. С. 51.

Из данного изображения выводимы стилизованные и схематизированные древние формы начертания иероглифа «дао».

Левая часть иероглифа «син» - это «чи», который отдельно означает: «шагнуть левой ногой». Правая часть «чу»: «короткий шаг правой ногой». На письме обе части могли взаимопревращаться. Вместе «чи» и «чу» означают «чи чу»: «медленно шагать, переступать ногами». Во многих иероглифах древнего письма знак «чи» был взаимозаменяем со знаком «чо», представляющий собой сверху три черты знака «чи», дополненные внизу знаком «чжи», производным от изображения «ступни ноги» (древние значения «стопа», «стоять»), реалистично обозначая действие «шагать» и принимая значения: «делать шаг, ступать, перешагивать»; «идти и останавливаться, идти (бежать) с остановками». 6 Знак «чо» (сокращённая форма начертания - ) входит в современную, наиболее распространённую, форму начертания иероглифа «дао». В свою очередь, древнейшие полные формы начертания иероглифа «дао» (сохранились до настоящего времени как альтернативные формы) включали знак «син», также дополненный снизу рисунком «ступни», а иногда рисунком «кисти руки». Всё вместе это и указывало на образ «шагающего человека», задавая значение: «человек, который быстро шагает». 7 Иероглиф «син» является ключевым в определении иероглифа «дао» в словаре «Шовэнь цзецзы», где он характеризуется словосочетанием «со син». Перевод этого определения может быть двояким. Перевод иероглифа «син» словом «шагать» не вызывает особых затруднений. Но, в зависимости от разных вариантов перевода иероглифа «со», смысл данного сочетания знаков может пониматься по-разному. В древнекитайском языке иероглиф «со» может принимать два служебных значения. Он может образовывать с последующим глаголом именной комплекс, обозначающий объект действия этого глагола, и переводится местоимениями: «тот, кого» или «то, что» в различных падежах с различными предлогами 8 . Он также использовался в качестве служебного слова, которое, если оно стоит перед глаголом, опредмечивает его и образует вместе с ним именной оборот с оттенком местоименной указательности. 9 Словосочетание «со син» может иметь два перевода: 1) «то [по чему] шагают», в понимании - «дорога, путь»; 2) «тот [кто] шагает», в смысле «шагающий». Последний перевод по нашему мнению более точно передаёт определение иероглифа «дао» в «Шовэнь цзецзы» и хорошо согласуется со значением иероглифа «син».

6 Karlgren B. Grammata Serica. Script and Phonetics in Chinese and in Sinu-japanese. Reprinted from the Bulletin of the Museum of Far Eastern Antiquities. Stockholm. №212, 1940, p. 312.
7 Гао Хэн. Вэньцзы синъисюе гайлунь. Цзинань. 1963. С.115.
8 Большой китайско-русский словарь в 4-х тт. под ред. И.М.Ошанина. М., Наука, т. 2, 1983, с. 733.
9 Крюков М.В., Хуан Шу-ин. Древнекитайский язык. М., 1978, с. 163.

Однако, реконструированный прообраз иероглифа «дао» - изображение шагающего человека, условно. Условно потому, что в жизни мы видим его изнутри - «наизнанку». Формы начертания иероглифа «дао», по-видимому, восходят к изображению того, что и как видит человек в процессе ходьбы. В основе формы начертания этого иероглифа лежит изображение деталей субъективного восприятия позы человеческого тела в процессе ходьбы, делая шаг вперед, вынося ступню ноги и кисть руки, которые попадают в поле зрения пешехода. В процессе зрения в движении участвует всё тело, то есть мы видим мир не просто глазами, а глазами, находящимися в голове, голова находится на плечах, а плечи - часть тела человека, способного передвигаться, размахивая руками и переступая ногами. 10 В древних формах начертания иероглифа «дао» зафиксирована зрительная информация, задающая близость частей тела самого наблюдателя по отношению к точке наблюдения (которая локализуется примерно в области носа перед нашими глазами и в китайском языке обозначается иероглифом «цзы» - «нос») - ближе всего расположена голова, потом туловище, конечности, пальцы. Именно это и изображает иероглиф «дао», что объясняет использование иероглифа «дао» в средние века в китайском языке в качестве «родовой морфемы для слов, обозначающих части тела». То, что начертание иероглифа «дао» изображает видение - переживание своего тела, объясняет и такие его лексические значения, как: «чувствовать», «ощущать».

10 Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988., с. 178-179.

Комплекс этих лексических значений можно объяснить уточнением этимологического значения «дао», для чего рассмотрим его второй элемент - иероглиф «шоу». Знак «шоу» включает в себя два других значащих элемента: «цзы» и . Иероглиф «цзы» принимает значения «нос», а также выступает в функции «местоимения личного лица». Для понимания внутренней связи этих двух значений необходимо знать, что когда китайцы говорит о себе в личном лице, они указывают при этом себе на нос. Таким образом, для китайца нос - это точка указания себя самого. Начиная с языка надписей на шан-иньских гадальных костях, посредством знака «цзы» вводилась исходная точка отсчёта движения в пространстве и времени, и в этой функции он не мог опускаться без ущерба для смысла 11 . При переводе текстов чжоуского периода этому иероглифу придаются также и значения личного местоимения первого лица, и словообразовательной частицы, соответствующей приставкам: «само-, авто-»; или: «самолично, из себя, само собою, самостоятельно; естественно, вне сомнения». В состав иероглифа «цзы» входит другой значимый элемент: «му», производный от изображения глаза - овал глазницы, глаз и зрачок . Впоследствии начертание было сокращено до . В соответствие этому знаку, изображающему глаз, в словарях приводится обширный комплекс лексических значений: «глаз, глаза; взор, взгляд; смотреть, следить глазами, взглядом выражать недовольство; указатель, название, заглавие, глава, порядок; титул, начальник, старший», из которого становится ясно, что этот иероглиф указывает на глаза как орган зрения, выразитель внутреннего состояния человека и их актуализацию в видении, а также в ведении, управлении и упорядоченности зрительных представлений. В свою очередь, иероглиф «цзы» изображает инвариант зрительной перспективы, значимый для любого человека и указывает на точку, из которой она разворачивается. Словарный комплекс значений этого знака обусловлен жизненным опытом зрячего человека, подробно описанным в работах Дж. Гибсона, который много лет занимался проблемой анализа зрительного восприятия и в ходе исследований пришел к следующему его пониманию. Каждый из двух глаз человека, занимая свою точку наблюдения, осуществляет свою выборку из своего объемлющего зрительного строя и они накладываются друг на друга. Ближайшую границу поля зрения задают овал глазницы и край носа. Поскольку два глаза, как две точки наблюдения, слегка разнесены, возникает диспарантность или непарность двух зрительных структур, максимальная для контура, который является проекцией края носа. Край носа - самый крайний левый выступ, который видит правый глаз и самый крайний правый выступ, который видит левый глаз. В этой максимальной непарности заключена информация о нулевой удалённости, то есть информация осознания «себя» в центре компоновки простирающихся вдаль поверхностей. Нос, проецируясь в максимальной близости, обеспечивает абсолютную точку отсчёта, нуль расстояния отсчитываемого «отсюда» и задаёт зрительно-пространственное переживание «себя». 12 Эти особенности зрительного восприятия человека объясняют комплекс значений иероглифа «цзы»: 1) нос; 2) исходная точка отсчёта движения в пространстве и времени; 3) личное местоимение первого лица; 4) словообразовательная частица, соответствующая приставкам: «само-, авто-»; или: «самолично, из себя, само собою, самостоятельно; естественно, вне сомнения». В структуре зрительного восприятия человека нос является началом координат, местом «отсюда» и даёт основу зрительно-пространственного переживания «себя-в-мире», что передаётся и в русском выражении «местоимение личного (своего) лица», что можно буквально понимать как «имение места своего лица».

11 Крюков М.В., Хуан Шу-ин. Древнекитайский язык. М., 1978, с. 28, 30.
12 Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988Б с. 178-179.

Иероглиф «цзы» несет смысл координированной с человеком системы отсчёта, исходной как для зрительного сопереживания «самого себя», так и для зрительно-пространственного восприятия и оценки по параллаксу глаз местонахождения и удалённости объектов, а также глубины пространства. Иероглифом «цзы» обозначается исходная точка восприятия, локализующаяся в районе «зрительного окна» и носа. В свою очередь, данный исходный зрительный образ важен и для понимания самовосприятия головы и лица, опыт чего отражен в значениях иероглифа «шоу», состоящего из иероглифа «цзы», к которому добавлена идеограмма имеющая значения: «волосы (вся растительность на лице), брови, волосы на макушке головы». В словарях в соответствие иероглифу «шоу» приводятся значения: «лицо, внешняя сторона, показать (на); голова, поворачивать голову, повернуться; склонить голову, покориться; вводить, начинать, выступить инициатором, главарь; основываться на; проявлять, выражать» 13 . Иероглиф «шоу» изображает и указывает на некоторые детали собственного лица, попадающие в поле зрения человека. Комплекс его значений легко объяснить, если учесть тот факт, что самовосприятие головы и движения головой фиксируются не только вестибулярным аппаратом внутреннего уха, но ещё и зрительно. То есть, когда человек поворачивает голову, он ещё и смотрит по сторонам. Когда голова движется, мир скрывается и открывается таким образом, что между движением головы и изменением видимого мира существует полное соответствие. Это соответствует принципу обратимого соответствия: всё, что уходит из виду, когда голова поднимается, появляется в виду, когда голова опускается и т.д. Таким образом, в основании древних форм начертания иероглифа «дао» лежит изображение шагающего человека в ракурсе «изнутри».

Ракурс изображения, имеющийся в иероглифе «дао», представлял собою как бы вид изнутри, т. е. то, как видит сам себя человек, делающий шаг, при этом ракурсе в поле зрения человека попадает и весь окружающий его мир. Это обстоятельство обусловило то, что данное изображение шагающего человека стало обозначать не только самого человека и производные от этого образа значения, но и место, по которому он шагает: «дорогу», «путь» и даже то, что окружает путника - «округ», выразившись в лексическом значении «единица административного деления». Дальнейшее расширение лексических значений иероглифа «дао» шло по пути приобретения им более абстрактных значений: «путь небесного тела», «орбиту»; «путь как направление деятельности», «подход», «способ», «правило», «обычай» и даже приобрело такие значения, как «техника», «искусство», «уловка», «трюк». Шло приобретение и гносеологических значений: «идея», «мысль», «учение», «догмат». Происходила и его онтологизация, выразившаяся в лексических значениях: «истинный путь»; «высший принцип»; «вездесущее начало», «всеобщий закон», «источник всех явлений». Все вышеперечисленные лексические значения иероглифа «дао» приведены в фундаментальном Китайско-русском словаре под редакцией И.М. Ошанина. 14

14 Большой китайско-русский словарь в 4-х тт. под ред. И.М.Ошанина. М., Наука, т. 2, 1983, с. 636.

Образ координации движения тела при ходьбе объясняет и такие его лексические значения, как «рассчитывать», «думать», «знать», которые принимает иероглиф «дао». Исследования связей языка жестов и мышления человека показывают на их тесную взаимосвязь. 15 Такая взаимосвязь должна иметь место и в отношении наиболее привычного паттерна движения - шагания. Пример этому, одно из лексических значений полной формы начертания иероглифа «дао», переводимое на русский язык словами «руководить», «руководитель». Русское слово «руководить» можно понимать как производное от «рукой водить», что самым непосредственным образом соотносится с тем, как человек управляет своими движениями, переступая ногами и скоординировано этому размахивая руками. Дальнейшее расширение лексических значений иероглифа менее полной формы начертания иероглифа - - «дао» зафиксировано в следующих его древних лексических значениях: «проходить», «держать путь из», «вести за собой», а затем и «приносить жертву духу дороги - покровителю путешественников».

Зафиксированное в «дао» «попутное видение [как бы изнутри] человеком самого себя в движении» имеет ещё одну очень непростую для осмысления «сторону». Оно указывает на единство тела и окружающего его мира, которое и реализуется в зрительном восприятии, чувстве и осознании. Видение человеком самого себя всегда сопровождается и видением окружающего мира, т. е. при этом в поле зрения попадает и окружающий человека мир. В данной зрительной конструкции человек и окружающий его мир взаимодополнительны, или, другими словами, видимый мир и зритель существуют также обусловлено как верх и низ, левое и правое. Самовосприятие и восприятие мира человеком происходят одновременно, являясь лишь полюсами внимания, и то, на что человек обратит свое внимание, зависит только от его установок. Образ, зафиксированный в начертании иероглифа «дао», настолько обыденный для любого шагающего человека, что обычно на него не обращают внимания, хотя он и находится постоянно в поле нашего внимания. Но именно этот образ является главным и основополагающим условием жизни человека. Зримый смысл графической структуры иероглифа «дао» предполагает, что человек и окружающий его мир взаимодополнительны, видимый мир и зритель сосуществуют так же как верх и низ, левое и правое. Утверждая это, мы опираемся на тот факт, что восприятие человеком себя и восприятие человеком мира равным образом присутствуют в непосредственной чувственной данности, будучи полюсами в спектре установок внимания.

Иероглиф «дао» акцентирует внимание человека на некоторых аспектах его целостного видения. Важнейшей частью окружающего мира является сам наблюдатель: в поле зрения человека всегда попадает и его тело, и окружающий его мир, например - небо над головой и земля под ногами. Этот зрительный образ лежит в основании фундаментальной для китайской философии идеи о том, что «Дао это триада - небо, земля, человек» 16 . Это определение совершенно естественно в рамках вышеописанной зрительно воспринимаемой позиции наблюдения человека, стоящего на земле под небом и узревающего их на фоне контуров своего тела. Контуры тела в данном случае являются границей между внутренним и внешним образом восприятия, выступая средним элементом единства восприятия, в рамках которого проходит жизнь человека как прямоходящего существа с доминирующей формой зрительного восприятия мира, свойственной ему, как и любому иному представителю отряда приматов. В иероглифе «дао» зафиксировано изображение «зрительного восприятия жизненного пространства» человека, являющегося главным и фундаментальным условием его чувственного восприятия мира, предшествующего осмыслению и пониманию.

16 Cюй Шэнь. Шовэнь цзецзы. Пекин, 1985. С.9.

Полностью адекватный перевод иероглифа «дао» и выражение его смысла в словах и системе фонетического письма невозможны. Устоявшиеся переводы данного иероглифа в качестве философского понятия на русский язык словами «путь», «дорога» только отчасти отражают смысловое поле его значений. Используемое в англоязычной литературе для этой цели «way», хотя и имеет более широкое семантическое поле, но также не охватывает всех аспектов данного понятия. Более широкое, хотя и далеко не полное, поле значений иероглифа «дао» перекрывается русским словом «ход», которое шире слов «путь» и «дорога». Стоит подчеркнуть, что расширение смыслового поля слова «ход» предполагает использование разных словоформ данного понятия. В древнекитайском языке подобная вариативность значений иероглифов определялась только контекстуально. Предлагая для перевода на русский язык иероглифа «дао» словом «ход», мы исходим из значений следующих его словоформ: ход, проход, переход (ход движения тела - путь; небесный ход, ход времени; ход мысли, ход рассуждения; ход мирового процесса); восход, заход (солнца); подход (подход к решению проблемы - метод); исход, исходить, исходя из …; доходчиво, доходчивый, делать доходчивым (понятным; доходчиво излагать, доходчиво объяснять; простонародное выражение: дошло? (в смысле - ты понял?); необходимость, необходимый; обиходный (обычный); находчивый, находчивость; ходатайство, ходатай 17 . Морфема «ход» выступает корнем в глаголе «ходить», что непосредственно можно соотнести с семантикой иероглифа «син». В то же время, словосочетание «ход звёзд», как соотносящееся с годом, годичным циклом и, соответственно, «ходом времени», даёт основание для перевода этим словосочетанием понятия «тянь дао». Однако адекватно выразить словом «ход» другой антропоморфный аспект семантического поля значений иероглифа «дао» невозможно. Невозможно потому, что иероглиф «дао» одновременно может принимать и такие значения как «чувствовать», «ощущать». В русском языке морфема «ход» подобных значений не принимает, как не принимают данных значений и слова «путь», «дорога». Таким образом, в семантическом поле иероглифа «дао» и выражаемого им понятия присутствует ещё ряд аспектов. В частности, согласно предложенной реконструкции, в нём отчетливо выделяются антропоморфные аспекты, обусловливающие психологизацию данного понятия, что явно выражено в таких его лексических значениях как «чувствовать, ощущать». Кроме того, в китайской философской традиции иероглиф «дао» осмысливается и в значении «единство», «единое».

17 Сравните с лексическими значениями иероглифа «дао» в: Большой китайско-русский словарь в 4-х тт. под ред. И.М.Ошанина. М., Наука,1983. Т.4. С.96.

Иероглиф «дао», задавая установку на универсальную позицию восприятия, стал использоваться как знак всеобщего описания действительности, что собственно и произошло в китайской философии. Это ядро смыслов соотносится с общей структурой позиции, занимаемой человеком в мире. С тем, что можно назвать человеческим жизненным пространством, задающим условия его существования и эксплицируемым в языке. Иероглиф «дао», задавая установку на универсальную позицию восприятия, указывая одновременно и на «внешнее», и на «внутреннее», стал центральной категорией китайской философии. В словаре «Шовэнь цзецзы» иероглиф «дао» встречается уже в первой словарной статье, которая посвящена иероглифу «и», принимающему словарные значения: «единица, одно, единое, единство» и определяемому Сюй Шэнем: «Единое-Единство является великим началом. Дао стоит в Едином-Единстве. Разделяется на Небо и Землю. Превращается в десять тысяч вещей». 18

18 Сюй Шэнь чжуань, Сюй Сюань цзяодин. (Сочинение Сюй Шэня, исправленное Сюй Сюанем). Шовэнь цзецзы (Объяснение вэнь и толкование цзы). Шанхай: цзяоюн чубаншэ. 2004. С. 1.

Телесная позиция, начертанная в иероглифе «дао», задаёт образ наблюдения в движении, который является корнем описания любого взаимодействия тела и мира, будучи задан глубинными смыслами пребывания человека в мире. Для его понимания необходимо существенно изменить методологическую установку, что равносильно тезису, который выдвинул М. Мерло-Понти, о необходимости перемещения «точки сборки» в иную позицию. Он писал: «Необходимо, чтобы научное мышление - мышление “обзора сверху”, мышление объекта как такового - переместилось в изначальное “есть”, местоположение, спустилось на почву чувственно воспринятого и обработанного мира, каким он существует в нашей жизни, для нашего тела, - и не только для того возможного тела, которое вольно представлять себе как информационную машину, но для действительного тела, которое я называю своим, того часового, который молчаливо стоит у основания моих слов и моих действий» 19 . Образ действительного тела как «переплетение видения и движения» являет такую конкретную конструкцию, как «относительную к действующему человеку абсолютную систему отсчёта».

19 Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992, с.11.

Данная гносеологическая установка была реализована в китайской познавательной традиции, указанием на что может послужить существование специфической формы познания «дао», распространённой в Китае в древности и в наше время. Речь в данном случае идет о практических методиках постижения «дао». Эти практики, имеющие широкий ряд названий, носят прикладное медицинское, а также религиозное значение и призваны помочь реализовать понимание единства мира и тела, научиться их гармоничному взаимодействию. Данная практика представляет собой комплекс физических упражнений, включающая в себя стойки, широко использующиеся в терапевтических упражнениях медицинского и, одновременно, духовного характера - «цигун» («тренировка духа»), в прикладных дисциплинах «у шу» («боевых искусств»). Базисные упражнения, как правило, включают в себя особые стойки - «столбовое [стояние в] шаге» («чжуан бу»). Практика поз «чжуан бу» имеет две основные исходные стойки: 1) ноги на одной линии с равномерным распределением веса, 2) постановка ног в позе шага. Последняя стойка представляет собой буквальное статическое воспроизведение позы, изображённой в иероглифе «дао». Освоение техники постановки шага продолжается практикой ходьбы - то есть «дао» в динамике. Техники постановки шага и шагания являются базисной дисциплиной множества направлений китайских традиционных искусств в различных школах ушу, в даосизме, в буддизме, в традиционной китайской медицине. 20

20 Например, см.: Китайская цигун-терапия., М.: Энергоатомиздат, 1991., Стр. 13.; Ма Фолинь., Цигун, комплекс упражнений для укрепления и развития духа и тела. М., 1992. С.8-9.

В настоящее время для обозначения этих искусств широкое распространение имеет термин «цигун» («тренировка духа»). Более ранний термин для их обозначения - это «дао инь», где знак «дао» является производным от древних полных форм обозначения «дао», а знак «инь» в этимологическом значении изображает действие «натягивать тетиву лука». Искусство «дао инь» с древних пор фигурирует как терапевтический и профилактический метод поддержания здоровья и культивирования долголетия. Об этом можно судить по упоминаниям, например, в фундаментальном тексте по традиционной китайской медицине «Хуан-ди нэй цзин» («Основа Хуан-ди о внутреннем»): «[Предок Хуан-]ди спросил: [если в] боку тела внизу чувствуется распирание, спирает дыхание и два-три года не прекращается, как можно вылечить эту болезнь? Ци-бо - Дядя-правитель [чжоуской столицы у подножия горы] Ци[шань] ответил: [Эта] болезнь вызывается тем, что день ото дня [происходит] стеснение дыхания и [возникает] затор [в теле, вызванный напряжением.] Это не мешает питанию [тканей, но] не может быть вылечено прижиганием и иглоукалыванием. Заторы лечатся занятиями дао-инь и [приёмом] лекарственных средств. [Только приём] лекарственных средств в одиночку не способен излечить [эту болезнь]». 21

21 Хуан-ди нэй цзин. Су вэнь. (Основа Хуан-ди о внутреннем. Основные вопросы.) Чжуцзы байцзя чжи иньцзя. (Медицинские [канонические сочинения] всех школ философов.) Чжунго гудянь цзинхуа вэньку (Собрание древнекитайской классики). Пекин, 2001. С. 86.

Практика «дао инь» является развитием древних методов совершенствования тела и сознания, имевших повседневное значение для аристократов Древнего Китая. Об этом можно судить на основании семантики иероглифа «инь», производного от изображения «лука с тетивой» и служившего, как уже отмечалось, для обозначения действия - «натягивать лук». Мастерство в натяжении тетивы лука, устойчивая стойка, верный глазомер и спокойное состояние духа - это главные условия достижения мастерства в одном из видов «шести традиционных искусств». Как мы уже отмечали ранее, согласно «Церемониалу [династии] Чжоу» эти искусства: «Первое называется [умение исполнения] пяти церемоний. Второе называется [умение в] шести мелодиях. Третье называется [навык в] пяти [видах] стрельбы из лука. Четвёртое называется [умение] править пятью лошадьми [запряжёнными в колесницу]. Пятое называется [умение в] шести [типах] письмён [для] записи изречений. Шестое называется [умение в] девяти расчетах». 22 Достижение особого мастерства в умении твёрдо стоять на ногах требовалось и для овладения древним видом искусства ведения боя - ведения быстрой прицельной стрельбы из лука, стоя на платформе несущейся колесницы. Подобная тактика ведения боя имела широкое распространение в период правления династии Шан-Инь и первую половину правления династии Чжоу. По этой причине первоначальный жизненный контекст практикования искусства «дао-инь» включал в себя не только медицинский, профилактический и терапевтический аспекты. Подобные навыки, которые требовались при ведении боя и определяли, таким образом, их социальный, политический и ритуальный статус, являлись естественной частью повседневной жизни древнекитайских аристократов. Собственно говоря, обобщающий термин для обозначения людей знатного сословия в Древнем Китае в буквальном переводе - «чжу хоу» - это «все лучники». Иероглиф «хоу» в этимологическом значении выражал действие «стрелять в мишень из лука». Постоянные тренировки в стрельбе из лука являлись важнейшей частью подготовки носителя аристократического звания, что может восходить к ещё более древним временам культур охотников с луками. В сельскохозяйственных общинах лучники стали фигурировать уже в новой функции. Лук являлся важнейшим орудием боя до распространения, примерно во второй половине I тысячелетия до н.э., самострелов, оказавших радикальное влияние на изменение методов ведения боевых действий. Обучение стрельбе из самострелов было проще, что обусловило мобилизацию, наряду с профессиональной армией, ополченцев. В древности искусные лучники имели высокий социальный статус, что и отразилось в обобщающем обозначении знатных людей. Таким образом, в искусстве «дао-инь» на ранних этапах развития китайского общества сопрягались различные семантические аспекты, имевшие непосредственное отношение к повседневной жизни.

22 Чжоу Ли («Церемониал [династии] Чжоу»). Сер.: Чжуцзы байцзя чжи ши сань цзин. Чжунхуа гудянь цзинхуа вэньку (Сочинения авторов всех [философских] школ. Собрание выдающихся памятников китайской классики). Пекин, 2001. С. 29.

В дальнейшем, по мере изменения реалий жизни, происходило переосмысление повседневных форм подготовки искусных охотников и воинов, а прежние методики становились разделами медицинской и духовной практики, важнейшим элементом даосских методов самосовершенствования, отражённых в тексте «Хуан-ди нэй цзин». Древнейший, письменно зафиксированный, образец наставлений в методах «дао-инь» был открыт в 1973 году при раскопках гробницы представителя семейства местного правителя ханьской эпохи вблизи Чанша в местечке Мавандуй, где была обнаружена «Схема дао-инь», на которой нашли отражение 44 позы «дао-инь». В трактате Гэ Хуна (284? - 343 или 363 гг.) «Баопу-цзы» говорится: «Вытягивать или сгибать, наклоняться вперед или назад, идти или лежать, сидеть или стоять, вдыхать или выдыхать - всё это дао-инь». В трактате придворного медика эпохи Суй (581-618 гг.) Чао Юаньфана «Чжубин юаньхоулунь» описано более 260 методик лечения с помощью «дао-инь». 23 «Дао-инь» стало разделом мощной традиции, связанной с культом долголетия и бессмертия, вошедшей в религиозное течение «дао цзя» («школа» или буквально «семья дао») и «дао цзяо» («учение [о постижении и достижении] дао»).

23 Фэн Хуайбан. Даоинь как способ «внутреннего пестования» по превращению семени в ци («ведение и привлечение»). // «Цигун и Жизнь» 1998, N2.

Методики «дао-инь» включали в себя множество различных упражнений, в том числе подражательного характера, например, «пляски пяти животных». Данную форму познания можно соотнести с древнейшими мотивами и практиками воплощения в образ промыслового животного. Зафиксированное в «дао» изображение «видения своего тела человеком во время ходьбы» предполагает его аутентичное «прочтение-просмотр» в особом ракурсе - как бы «вид изнутри». Это позволяет соотнести ракурс данного изображения с ракурсом, который задаётся человеку маской. Маска это накладка с вырезами для глаз, поэтому надеть маску это также означает и увидеть мир сквозь глаза или прорези маски, то есть занять определённую позицию наблюдения. Аналогично этому, для того чтобы увидеть значение иероглифа «дао», необходимо понять и воспроизвести ту позицию наблюдения, которая задаётся ракурсом изображения этой пиктограммы. Надевая маску, человек тем самым воплощался в ее прообраз, устанавливал с ним связь. Данные представления были особенно характерны для тотемизма, где воплощение в образ первопредка восходит к мотивам перевоплощения в образ животных. В методологии, выраженной понятием «дао» задача ставится ровно наоборот. Для познания «дао» необходимо стать «чжэнь жэнь» - «настоящим человеком» и освободиться от иных ролей, в которые, вольно и невольно, воплощается человек, находясь в лоне культуры, навязывающей ему огромное количество культурных форм поведения.

Развитие данной традиции, в свою очередь, привело к появлению новых культурных форм поведения, воплотившихся во всевозможных методах самосовершенствования. Например, в трактате «Баопу-цзы», в частности, упоминается «Книга Созерцания Неба Величайшей Чистоты», в которой: «говорится, что способ продления жизни не исчерпывается ни жертвоприношениями и служением духам, ни знанием гимнастики дао-инь, ни приносимой ею гибкостью мышц. Чтобы взмыть ввысь к бессмертным, необходим одушевлённый эликсир. Познать его непросто, а изготовить поистине трудно. Если его приготовишь, то тогда сможешь продлить свое существование. В наше время, в конце правления династии Хань, некий господин Инь из уезда Синее создал этот эликсир Величайшей чистоты и обрёл бессмертие». 24 «Учение о дао» впитало в себя большое количество всевозможных рациональных и иррациональных культов, разделение и подразделение которых непростая задача. Стоит также отметить, что аналогичные традиции «внешней алхимии» развивались и в европейской культуре, заложив основы химии и лекарственной терапии. В Китае же важную роль продолжала играть и так называемая «внутренняя алхимия», тесно связанная с психофизиологическими методами совершенствования тела и сознания, ставшая востребованной в западной традиции по мере развития современной психологии. В данной связи отметим только, что в случае с вышеуказанными способами изучения «дао инь» и практической реализации «дао» адепт потенциально воплощает в себе «дао» как в переносном, так и в буквальном смысле. С данной точки зрения понятие «мастерство в дао» («дао шу»), как оно называлось в древних текстах, имело конкретные способы постижения, а не только и не столько абстрактные положения тех или иных доктрин.

24 Баопу-цзы. В сб.: Религии Китая. Хрестоматия. Сост. Е. А. Торчинова. СПб., 2001.

Данные практические методы отмечаются и в других культурах. Например, в культуре североамериканских индейцев один из видов обрядов инициации предполагал умение простоять неподвижно в течение суток на краю обрыва. Среди африканских племен аналогичные методы предполагали умение неподвижно простоять на столбе. Другим примером подобных испытаний ради высшей цели является подвижничество Симеона Столпника, построившего столп в несколько метров высоты в сирийской пустыне и поселившегося на нём, лишив себя возможности прилечь и отдохнуть, стоя днём и ночью в прямом положении. Симеон Столпник почитается в христианстве как святой, обретший многие чудесные возможности. Известны и другие христианские аскеты-столпники. В китайской традиции «стояние столбом» также рассматривается важным методом самосовершенствования человека. Важность подобного метода познания заключается в познании самого себя, которое невозможно в ином случае, в связи с естественным для человека отвлечением внимания на иные внешние или внутренние раздражители. Стояние столбом даёт возможность попытаться познать самого себя во всей полноте, включая и обыденные структуры зрительного восприятия. Аналогичным образом, в ходе практического постижения методов «дао-инь» и «цигун» одной из основных особенностей данных видов упражнений является требование достижения контролируемых изменений психики упражняющегося. Главным из них является ощущение «цельности», ощущение переживания своего единства с окружающей средой, миром. 25

25 Морозова Н.В., Дернов-Пегарев В.Ф. «Воспаряющий журавль». Комплекс упражнений древнекитайской оздоровительной системы цигун. М.: 1993. С. 3.

Образ своего тела это базисное условие развития сознания, о чём можно судить на основании связи языка жестов с мышлением. 26 Познание самого себя непосредственным образом связано и с возможностью познания другого (теория «ума другого»). Предполагается, что развитие и рост сложности «психических структур», участвующих в распознавании психических состояний другого человека и способствующих развитию мозга младенца, опирается на ещё более рудиментарную предрасположенность к созданию упрощённых образов собственного тела и установлению их соответствий образам тел других. Эти схемы тела возникают очень рано, поскольку уже в возрасте полутора месяцев ребенок проявляет способность к подражанию. Изучение младенцев с выраженным аутизмом и некоторых пациентов, страдающих шизофренией, выявило у них слабое развитие способности к «приписыванию» (распознаванию психических состояний другого человека). Предрасположенность человека к моральным суждениям коренится в его способности создавать психические структуры, участвующие в оценке «себя как другого». Способность «поставить себя на место другого», распознать возможные различия или, напротив, тождественность между собственным состоянием и состоянием другого, можно рассматривать и в смысле умения воспринимать другого в качестве «знака» и интерпретировать его «значения». В этом же аспекте можно рассматривать и способность к оценке «себя как другого». В этом случае «знаком» выступает сам человек для самого себя, что самым непосредственным образом отражено и в форме начертания иероглифа «дао», где зафиксировано то, как человек зрительно воспринимает самого себя. Вышеизложенное также может послужить объяснением появления таких лексических значений иероглифа «дао», как: «высокая принципиальность; совершенное поведение; высокие этические нормы; высокая мораль (которой человек должен следовать)». Выражение «имеющий дао» обозначает «наделённого высокой моралью, высоконравственного [человека]». 27

26 Подробнее см.: Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Т. 1-2. М.: Издательство «СП Мысль». 2006. Том 1. С.38-40.
27 Там же.

В китайской культуре требование следования «дао» является доминантой, которая предполагает уподобление миру и соотнесённость с «тянь дао» - «небесным ходом», проявляющимся в чередовании дней и ночей, лет и зим, круговращении созвездий небесного свода над головой человека в течении года, восходами и заходами солнца. Это выражено и в русском языке, где солнце также «вос-ходит» и «за-ходит», что показывает глубинное единство способов описания мира в разных языках. Выражение «тянь дао» буквально можно перевести как «небесный ход», в смысле «ход времени». Понятие «тянь дао» указывает на зрительный образ, имеющий самое непосредственное отношение и к русскому понятию «время», но не в его современном абстрактном понимании, а в этимологическом, производном от глагола «вертеть». В основе комплекса представлений о «тянь дао» лежит тот факт, что для земного наблюдателя небо, напоминающее купол, подвижно, а земля неподвижна. Изменения на небесной сфере прямо соотносятся с временными изменениями. Звёзды описывают круг вокруг небесной оси в течение года. Движение солнца изменяется в течение суток, а также года. Движение и изменения лунного диска в течение месяца. В основании данных систем представлений лежат зрительно-пространственные образы. Данные образы задаются жизненным пространством человека, которое, с одной стороны обусловлено человеческой природой и его предметно-практической деятельностью, а с другой, обусловлено окружающим его миром, в процессе освоения которого и актуализируются данные образы, ставшие важнейшими категориями китайской религии, философии, науки.

Понимание иероглифа «дао» в значении «То (тот), что (кто) шагает» даёт основание для его сопоставления с понятием «У син» - «Пять шагов», являющимся названием древнего учения - универсальной системы классификации явлений. О взаимосвязи понятий «дао» и «у син» можно судить на основании пересечения их семантических полей, что наглядно видно при сравнении производных от древнейших форм начертания иероглифа «дао» с иероглифом «син». Понятие «дао» в данном контексте можно интерпретировать как внутренний образ ходьбы «син», выражающейся в виде пяти шагов - фаз развития и существования единства мира или «дао - которое шагает». Буквальное понимание этих образов может показаться банальным. Глубина выражаемой в них системы мысли и их философское осмысление может быть понято только в рамках всей системы китайской культуры, в которой эти, простые, на первый взгляд, образы, наполняются глубоким философским содержанием. Как философские понятия, выраженные в символах, они могут быть поняты только системно, в рамках структуры взаимосвязей и через призму взаимоотношений, складывавшихся в китайской культуре в течение тысячелетий. При интерпретации выражающих их знаков важны не только их лексические значения, но и семантика рисунков, лежащих в основании этих иероглифов. Именно в семантике этих рисунков и отражены базисные смысловые структуры, выражаемые в древних текстах.

Поэтому в трудах древних философов часто встречаются примеры объяснения значения терминов через их этимон. Такой подход, дополненный изучением культурно-исторического и языкового контекста, может позволить реконструировать историю развития понятий, возникших в процессе осмысления семантики древних рисунков - первообразов иероглифических знаков, которые использовались в китайской культуре на протяжении тысячелетий и наполнились огромным количеством смысловых связей. Фундаментальные категории китайской философии и культуры несут в себе антропоморфный образ. Причём антропоморфный в буквальном понимании этого слова (от греч. ἄνθρωπος - человек и μορφή - вид, образ, наружность 28 ). Под антропоморфизмом понимается уподобление человеку предметов окружающего мира, наделение их человеческими свойствами. Антропоморфизм возникает как первоначальная форма мировоззрения и выражается не только в наделении предметов окружающего мира характеристиками, присущими человеческой психике, но и в приписывании им способности действовать, способностей и действий, аналогичным человеческим 29 . В целом общепринято, что эта форма антропоморфизма господствовала на ранних ступенях развития общества, присутствуя и ныне в ряде религиозных доктрин. Например, вышеуказанные мифы о Первочеловеке представляют собой архаичные классификации и описания мира по образу и подобию тела человека, которое выступает знаком мира. Отголоски данного типа понимания мира в большом количестве представлены в разных языках мира, в искусстве и в поэзии, где антропоморфность образов служит для эмоциональной выразительности. При любых способах описания мира постоянно в поле зрения оставался и сам человек, его центральная роль - то, как он видел и переживал самого себя. Поэтому образ тела человека - это центральный элемент восприятия мира. В языке отчетливо проявляется восприятие мира по принципу сравнения его с уже известными предметами, например, с человеческим телом и его частями или наоборот. Смешение физиологических, психических и материально-физических понятий, категорий - отличительная особенность любой древней культуры и философской системы мышления. Данная особенность продолжает, в том или ином виде, существовать в любой языковой системе. Мы можем и сейчас найти огромное количество примеров взаимопроникновения человеческого и природного миров в лексических выражениях любого языка. Не являются исключением в данном ряду древнекитайский и китайский языки. Данные языковые концепты и отразились в древних формах начертания иероглифических знаков, ставших обозначениями важнейших философских и мифологических понятий китайской цивилизации.

28 Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. М., 1991. С. 827.
29 Философский энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия». 1983. С.30.

Мартыненко Н.П.
Текст любезно предоставлен автором

Спокойный и солнечный день. Листья сакуры пролетают вместе со свежим ветром. В храме сидит монах в неподвижной позе и с отрешённым выражением лица смотрит в никуда. Его тело расслаблено, а дыхание медленное и размеренное. Кажется, вокруг него разлита пустота и в то же время заполненность. Ни одно явление не может повлиять на глубокое погружение в тайны собственного «я» этого монаха.

Так проходит долгое время. Солнце, встретив одинокую фигуру своими лучами, уже чуть-чуть начинает прощаться. В этот момент тело монаха оживает и начинает двигаться. Пробуждение небыстрое, нужно время для того, чтобы прийти в себя в полном смысле этого слова. Вот он уже встал и тихой поступью пошёл по тропинке, которая ведёт в небольшой домик. Там его ждёт простая еда и такая же комната. Ничего лишнего в доме монаха нет, только самое необходимое для жизни.

Это было небольшое путешествие во времени для того, чтобы увидеть образ великого мыслителя Лао Цзы и сути его учения, которое стало одной из трёх основных

Кто такой Лао Цзы?

Если верить легенде, то это сын, которого родила женщина под сливовым деревом. Она вынашивала его 81 год и родила через бедро. На свет он появился старым и с седой головой. Это сильно удивило женщину, и она назвала его «старый ребёнок», что и означает в переводе на китайский Лао Цзы. Также есть другая трактовка его имени - «старый философ». Его рождение произошло в 604 году до нашей эры.

Стоит заметить, что достоверных сведений о его жизни и рождении нет. До сих пор ведутся исследования насчёт того, был ли человек с таким именем вообще. Поэтому здесь приводятся те данные о нём, которые написаны в авторитетных источниках.

Будучи взрослым, Лао Цзы служил императору и был наставником библиотеки во времена правления династии Чжоу. Долгие годы, занимаясь и читая древние трактаты, мыслитель созревал и набирался мудрости. Будучи в преклонном возрасте, он решил покинуть родную страну и отправился на запад верхом на зелёном быке. На пограничном пункте его остановил служитель императора и узнал великого мыслителя. Он попросил, чтобы мудрец оставил потомкам свою мудрость, перед тем как уйти. Именно по этой просьбе была написана знаменитая книга Лао Цзы - «Дао Дэ Цзин». Длина её составляет пять тысяч иероглифов.

Понятие о Дао

Дао - это в дословном переводе «путь». Основа всего сущего и закон, по которому все происходит в этом мире. настолько многогранно и глубоко, что словами его невозможно конкретно обозначить. Иногда это понятие обозначают как силу, которая движет миром. Она не имеет ни начала, ни конца. Она есть в каждой частице бытия, и пронизывает мир насквозь. Без этой силы невозможно будущее и рассыпается прошлое. Именно она определяет понятие «сейчас» как способ существования.

В трактате о Дао Лао Цзы описывает, как сила движет всем миром и наполняет все существа. Устройство мира полностью определяется Дао, и не может быть иначе. Но в то же время Дао - это бесконечное множество вариантов того, каким путём может пойти существование отдельного объекта. Поэтому есть мнения, что с помощью этой книги любое существо может обрести бессмертие. Это проистекает от того, что Дао, путь которого должен пройти человек, может привести к вечному источнику жизни.

Понятие «Дэ»

Все перемены в мире обусловлены закономерностями или, другими словами, путевыми сообщениями между прошлым и будущем. Этот путь и олицетворяет Дао. В то же время эта сила проявляется через другую грань этого мира - Дэ. Отсюда и название книги «Дао Дэ Цзин».

Понятие «Дэ» являет собой свойство или идеальную концепцию существования всего в этом мире. Дао проявляется в реальности через существование Дэ. Это наилучший вариант проявления материи, которая представляет собой перетекание из одной формы в другую через путь Дао. В некоторых трактовках описывается сходство этого понятия с определяет то, как будет существовать объект, и в некоторой степени перекликается с этим понятием.

В трактате описывается правильное существование человека, которое олицетворяет Дэ. Если избавится от страстей, гордости, излишеств и других пороков, то человеку откроется путь к совершенной жизни, в которой он будет наполняться энергией через Дэ.

О чём книга «Дао Дэ Цзин»?

В название означает «Книга о Дао». Автор взял на себя смелость описать то, что управляет всем миром. Этот трактат представляет собой отдельные изречения и небольшие описания. Он написан с помощью очень древних китайских иероглифов, которые современные жители почти забыли. Основной темой трактата, если так можно выразиться, выступает описание того, как нужно вести себя, жить и чувствовать в этом мире, чтобы человеку открылось истинное просветление.

По описанию Лао Цзы, Дао - это нечто безликое, которое, однако, может обрести форму во всём сущем. Любые попытки вписания этого понятия в конкретные рамки натыкаются на противоречия. Явление имеет форму, но на него смотришь и не видишь. О Дао пишется, что его слышишь, но не можешь услышать, ловишь, но не можешь поймать.

Такие противоречия красной нитью проходят в текстах. Основным фактором этого положения является стремление автора описать то, что находится за рамками понимания обычного человека, которым он себя и считал. Если попытаться определить понятие, то оно неизбежно ускользает, принимая другой облик или проявление. Вследствие этого в текстах есть попытки дать описание Дао как чего-то смутного и тусклого.

Даосизм

На основе написанного трактата возникла целая религия с одноимённым названием. Последователи этого учения старались постичь всю глубину смысла изложенного через отречение и соответствие тому образу жизни, который описывается. Нередко трактовки изложенного были разными, и многие монахи вступали в спор насчёт смысла написанного. Такая ситуация дала толчок к распространению различных школ даосизма, которые понимали суть написанного по-разному.

С помощью учения можно понять, что Дао - это соединение разума человека с мудростью природы. Это является основной целью многих последователей, которые внедряли различные техники для ускорения этого процесса. Разрабатывались комплексы гимнастических упражнений и техники дыхания. Такие способы обрели большую популярность в современном способе осмысления древнего писания.

Учение даосизма

Оценивая идеалы даосизма, можно понять, что главную роль в нём играет спокойствие и простота, а также гармоничность и естественность в поведении человека. Все попытки активных действий считаются бессмысленными и лишь напрасно тратят энергию. При существовании на волнах течения жизни не нужны усилия, они только мешают. Из спокойствия проистекает мир в обществе и гармоничная жизнь каждого.

Иногда действия сравниваются с водой, которая никому не мешает при движении и обтекает препятствия. Человек, который хочет силы и могущества, должен брать пример с воды, которая течёт, но не мешает. Чтобы достичь лучших результатов в жизни, нужно плыть по течению и стараться не нарушать поток своими действиями. Также, согласно трактату, у человека не должно быть зависимостей. Они ослепляют его и создают иллюзию того, что он без них не сможет прожить.

Путь каждого в даосизме

Если человек движим страстью или имеет излишества в своих действиях и стремлениях, то он далёк от своего истинного пути. Любая привязанность к земному создаёт условия, в которых человек начинает служить не себе, а конкретным вещам. Такое возможно, если не прислушиваться к стремлениям души и не заниматься поисками своего пути.

Отстранённое отношение к материальным благам и наслаждениям позволяет услышать голос своей души и в соответствии с ним начать свой Дао цзы — путь мудреца. На этом пути не возникает вопросов о том, правильно ли он выбран. Человеку становится комфортно, и разум его проясняется. Если пребывать в долгих размышлениях и прислушиваться к своему внутреннему голосу, со временем будет приходить понимание мира как универсальной субстанции для жизни каждого существа.

Управление недеянием

Когда в Китае правила то развитие в стране было стабильным и спокойным. Деятели брали на вооружение принцип даосизма, который подразумевал, что не нужно мешать развиваться обществу. Недеяние власти в плане управления позволяло народу жить в мире и достатке. Свои силы они применяли на развитие и совершенствование условий жизни.

Современные писатели и даосизм

Многие тренеры по личностному росту и успеху переняли принципы даосизма в свою практику. В своей книге «Дао жизни» Хакамада Ирина описывает принципы, которые взяты из этой религии. По её словам, она сделала некую выжимку из всего текста. Не все положения одинаково подходят к применению для российского человека и китайца. Поэтому таких урезанных руководств сейчас имеется великое множество. «Дао жизни» является книгой - путеводителем. В ней максимально конкретно описаны древние принципы, которыми нужно руководствоваться для гармоничной жизни.

Кроме того, каждый год выходит по меньшей мере один полноценный перевод трактата из древнего языка на современный. Все они представляют собой ещё одну интерпретацию истин, которые написаны уже больше двух с половиной тысяч лет назад.

Свою же книгу «Дао жизни» Хакамада Ирина преподносит тоже как один из переводов, но он сделан в большей мере для российского человека.

Последователи, которые пишут свою книгу «Дао»

Одним из известных последователей даосизма является Анна Аверьянова, которая выпускает книги под псевдонимом Лин Бао. Она проделала большую работу по расшифровке даосских текстов. Имеет собственное понимание этой религии и пишет продолжение книги «Дао». Бао Лин многие годы изучает пути достижения человеком сверх сознания. Кроме того, она также занимается вопросами подсознания и бессмертия человеческого разума.

Тайны «Дао» Бао Лин описывает в таком же стиле, что и оригинальные тексты Лао Цзы. Благодаря всестороннему развитию и долгим практикам по всему миру она выработала собственную систему понимания этой религии. В этом одно из отличий от того, как пишет Ирина Хакамада, «Дао» которой более практично.

Боевое искусство

На почве духовного совершенствования появлялись и боевые искусства. Одним из них стало Вовинам Вьёт Во Дао, что дословно означает «боевой путь вьетов».

Это боевое искусство зародилось среди деревенских любителей бороться и вскоре переросло в целое увлечение вьетнамского народа. В нём практиковалась, помимо техники ударов и захватов, высокая моральная и духовная тренировка. Она ставилась во главе всей техники. Считается, что воин Вьёт Во Дао без духовной основы не сможет победить противника.

Энергия «Дао»

В основе пути лежит энергия «Ци». Она, согласно писанию, является абсолютной энергией всего живого в этом мире. Есть понятие «Ци», человека и всего мира, который окружает его. Эта энергия помогает человеку наладить связь между собой разумом и окружающим миром.

У даосов разработана целая техника постижения силы «Ци». Она основывается на правильном дыхании с помощью тайцзыцюань. Это комплекс упражнений и приёмов, которые помогают организму настроиться на приём энергии. Самые талантливые даосцы, которые практиковали эту технику, могли долгое время находится без воды и еды. Также были случаи, когда доходила до немыслимых пределов.

В даосизме есть несколько техник, которые дают восстановить связь с энергией Ци. Они являются частью самой древней методики «Цигун». Помимо дыхательной практики даосизма, используются боевые искусства и медитации. Все эти системы призваны служить одной цели - наполнение энергией Ци и постижение Дао.

Каналы наполнения человека энергией

Согласно трактату, человек может получать энергию когда угодно и где угодно. Для этого он использует специальные каналы. Но не у всех людей они работают на хорошем уровне. Зачастую пути для энергии засорены неправильным питанием и неподвижным образом жизни. Современная модель человека подразумевает использование технического прогресса для того, чтобы не тратить свои силы. Такой способ жизни влечёт за собой много негативных последствий. Человек становится пассивным, и ему не интересно развиваться. За него все выполняют вещи и устройства. Он становится лишь потребителем.

При низком потреблении Дао Дэ закупориваются, и человек буквально становится зависимым от внешних стимуляторов. Это могут быть химические вещества или другие способы.

Для активации и расширения каналов используются специальные методики. Они представляют собой режим питания и определённый его состав. Специальные упражнения позволяют разработать позвоночник и другие части тела. Именно через позвоночник проходит главный и самый большой энергетический поток. Поэтому ему уделяется особое внимание.

Самоисцеление с помощью прислушивания к телу

Многие практики извлекли из книги «Дао» секреты того, как прислушиваться к телу и понимать работу внутренних органов. Такое мастерство доступно лишь тем, кто долгое время занимался техниками даосизма. После достижения определённого уровня человек начинает ощущать своё тело в буквальном смысле этого слова. Все органы словно преобразуются в систему, которая может быть изменена для исцеления.

Иногда мастера прибегают к практике исцеления других людей. Для этого открываются специальные центры нетрадиционной медицины, где принимаются пациенты.

Символика даосизма

Знаменитый символ «Инь и Янь» используется для объяснения сущности Дао. С одной стороны, символ показывает, что все меняется и перетекает из одной формы в другую. С другой стороны противоположности дополняют друг друга. Например, плохое не может быть без хорошего, и наоборот. Нет абсолютной победы одной стихии, можно достигнуть лишь баланса между ними.

В символе отображается одновременно борьба и баланс двух стихий. Они представлены в виде круговорота, которому нет конца. В тоже время чёрная и белая части не могут быть абсолютными, так как имеют частицы противоположности в себе.

Татуировки

Для отождествления человека с религией даосизма существует техника нанесения татуировок. Они представляют собой и плавные линии. Нередко они симметричны и содержат в себе изображения мифических персонажей. Культура нанесения таких татуировок пришла из древнего Китая, где они были очень популярны.

Оздоровительная система

Существует и так называемая школа «Шоу Дао». В дословном переводе это означает «Путь спокойствия». Она представляет собой комплекс мер для улучшения здоровья и подлинного спокойствия. В них входят как единоборства, так и дыхательные практики, которые помогают обрести крепкое здоровье и спокойствие. Система «Шоу Дао» очень близка к философии даосизма и поэтому считается, что она может быть его частью. Воспитанники школы называют себя «спокойными воинами» и совершенствуют свои навыки для душевного равновесия.

В мире есть много практических руководств, которые помогают вести здоровую духовную и психологическую жизнь. К примеру, есть советы, чтобы обрести спокойствие и гармонию в жизни:

• Избавляйтесь от стрессов с помощью внутренней улыбки. Можно не показывать её на внешнем уровне, но она должна появляться внутри человека.
• Меньше говорите. Каждое слово, которое произнесено напрасно или неуместно, тратит энергию Ци.
• Беспокойство растворяется в действии. Вместо того, чтобы нервничать сложа руки, нужно начинать активно действовать.
• Разум должен развиваться. Если он не задействован, то начинается деградация.
• Необходимо контролировать своё половое влечение.
• Будьте умеренны в питании. От стола нужно отходить, когда вы ещё немного голодны.
• Умеренность во всех воздействиях на тело.
• Чем больше радости в жизни, тем больше к человеку приходит энергии Ци. Поэтому надо радоваться всему вокруг.

Даосизм и любовь

Понятие «Дао» неразрывно связано с любовью. Через отношения двух людей противоположного пола произрастает дерево жизни и наполняет обоих энергией. Даосцы считали занятие сексом чем-то настолько естественным и необходимым, что писали для этого практические пособия. При этом в текстах с откровенными иллюстрациями нет ни тени похоти и извращения. В соответствии с трактатом «Дао любви», мужчина должен полностью начать контролировать своё чувство удовольствия и эффективно управлять им. Это нужно в первую очередь для удовлетворения женщины, которая нуждается в особенном участии.

Учение о любви имеет три основных понятия:

• Мужчина получает огромную силу и мудрость, если правильно подберёт режим своей эякуляции и влечения. Ему будут открываться новые возможности, когда будет практиковаться воздержание. Благодаря этому он сможет удовлетворять женщину в полной мере.
• У древних китайцев считалось, что неконтролируемое удовольствие мужчины не является самым приятным моментом в сексе. Есть более глубокое переживание, описанное в «Дао любви», которое доставляет истинное наслаждение. Чтобы достичь этого мастерства, нужно долгое время практиковаться.
• Центральной идеей выступает обязательное удовлетворение женщины. Она считается источником удовольствия для обоих партнёров и поэтому так важна.

Значение даосизма

Благодаря своей популярности даосские школы проникли на другие континенты и внедрились в разные общества. Некоторые критики необоснованно отвергают это учение как неподходящее другим людям. По их мнению, оно создано для китайцев и не имеет существенной пользы для представителей других национальностей. Тем не менее, многие люди по всему миру практикуют принципы даосизма и достигают исключительных результатов в области возможностей тела, разума и духовного развития.

Как оказалось, это учение можно использовать как китайцам, так и всем другим национальностям. Его принципы универсальны и при изучении помогают улучшить качество жизни каждого человека. Именно эту цель и преследовал Лао Цзы, когда писал свои трактаты для будущих поколений.

Для самого Китая это вылилось в целую религию, которая на протяжении многих веков остаётся все такой же загадочной и многогранной. Для её постижения может потребоваться целая жизнь.

Для русского человека сделаны отдельные сокращённые варианты древнего писания, которые максимально адаптированы к этой культуре. В основном такие руководства имеют много практических рекомендаций по психологии и самосовершенствованию.

Заключение

В свете современности даосизм принял вид духовной практики, которая помогает человеку справиться с проблемами, возникшими сегодня. Беря на вооружение принципы, изложенные в книге, каждый человек может самостоятельно совершенствоваться сразу в нескольких направлениях. Это может быть физическое здоровье, психологическое и духовное.

Тай Ши (круг инь-ян)

Даосизм – буквально «Школа Дао». (Дао – «путь»). Это составная часть философско-религиозной триады (буддизм, конфуцианство, даосизм). Китайцы применяют на практике все три учения в зависимости от жизненной ситуации. В рамках личной жизни китаец исповедует даосизм, но когда дело касается общественных норм поведения, он становится конфуцианцем, а столкнувшись с неприятностями и жизненными невзгодами, обращается к буддизму махаяны.

Графически концепцию даосизма выражает тайцзи (в некоторых источниках – Тай Ши) – символ единого предела.

Из книги Энциклопедический словарь (Г-Д) автора Брокгауз Ф. А.

Из книги ЧЕЛОВЕК И ЕГО ДУША. Жизнь в физическом теле и астральном мире автора Иванов Ю М

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ДА) автора БСЭ

Из книги Удивительная философия автора Гусев Дмитрий Алексеевич

Из книги Новейший философский словарь автора Грицанов Александр Алексеевич

ДАОСИЗМ - учение о дао или "пути вещей". Как особая система философствования возникает в Китае в 6-5 вв. до н.э. Основоположником Д. принято считать Лао-цзы (в эпоху Тан - 7-9 вв. - был канонизирован как святой). Видными представителями Д. (4-3 вв. до н.э.) являлись Ян Чжу, Инь Вэнь,

Из книги Страны и народы. Вопросы и ответы автора Куканова Ю. В.

Что такое даосизм? Даосизм – это китайское учение о дао или «пути вещей», включающее в себя элементы религии и философии. Оно рассказывает о жизни в единстве с природой, а также помогает узнать смысл всего сущего.Учение сформировалось во II веке, хотя ряд свидетельств

Из книги Популярный словарь по буддизму и близким к нему Учениям автора Голуб Л. Ю.

Из книги Всеобщая история религий мира автора Карамазов Вольдемар Данилович