В истории существуют события о которых не принято говорить, либо о них умышленно умалчивается, а на поверхность лишь всплывают незначительные и логически не связанные между собой события. Одним из таких моментов в истории являются события времен Второй мировой войны, а точнее эпизод истории о том, почему Швейцария во время войны соблюдала нейтралитет. В современной литературе лишь вскользь об этом упоминается. Но почему? Страна в которой сосредоточены мировые финансы, хранящиеся в банках,страна которая должна была привлекать Адольфа Гитлера, как лакомый и желанный кусок пирога, осталась в стороне? А между тем Гитлер захватил всю Европу, не обратил никакого внимания на Швейцарию,а двинулся дальше на Восток? А между СССР и Германией вообще был подписан «Пакт о ненападении» и это Гитлера совсем не остановило? Где же ответы, почему мы так мало об этом знаем?

Как сообщили информагентства и газеты в феврале 2002 года, Адольф Гитлер по паспорту - еврей. Этот паспорт, проштампованный в Вене в 1941 году, отыскался среди рассекреченных британских документов времен Второй мировой войны. Паспорт хранился в архиве спецподразделения британской разведки, которое руководило шпионажем и операциями по саботажу в оккупированных нацистами европейских странах. Паспорт впервые обнародовали 8 февраля 2002 года в Лондоне. На обложке паспорта стоит печать, удостоверяющая, что Гитлер - еврей. В паспорте есть фотография Гитлера, а также его подпись и визовый штамп, разрешавший ему поселиться в Палестине. [Многие пытаются выставить паспорт как подделку.] Происхождение - еврейское. В свидетельстве о рождении Алоиса Гитлера (отца Адольфа) его мать, Мария Шиклгрубер, оставила имя отца незаполненным, поэтому он долгое время считался незаконнорожденным. Мария на эту тему она никогда ни с кем не распространялась. Есть данные, что Алоис родился у Марии от кого-то из дома Ротшильдов. «Гитлер — еврей по матери. Геринг, Геббельс — евреи». [«Война по законам подлости», И. «Православная инициатива», 1999, с. 116.]

А.Гитлер был евреем. Никто ни разу не опроверг, вместо этого выбрана другая тактика- замалчивание, имеющихся бесспорных доказательств еврейского происхождения Адольфа Гитлера Шикльгрубер (Alois Schicklgruber), из семени которого появился на свет этот тиран, был незаконнорожденным сыном Марии Анны Шикльгрубер, чью фамилию носил. Уже среди её предков оказалось несколько евреев. Биограф Гитлера, Конрад Хайден, в 1936 году указал в их числе на Йогана Соломона, а также на нескольких евреев по фамилии Гитлер, которые проживали в той самой местности, в лесной глуши, откуда она происходила.

После того, как Гитлер аннексировал Австрию, по его приказу еврейские кладбища с надгробиями его предков, архивные записи и прочие указания на его еврейское происхождение методично и старательно уничтожили.

Мария Анна забеременела, будучи прислугой в доме Соломона Майера Ротшильда. Стареющий Соломон Майер был помешан на молодых неискушенных «мэдхен», и не пропускал ни одной юбки, оказывавшейся в пределах досягаемости. Мария Анна вышла замуж за Иогана Георга Хидлера — чешского еврея. Род Хидлеров прослеживается с 15 века. Некогда это были богатые евреи, владевшие серебряными рудниками. Позже Алоис свою материнскую фамилию сменил на еврейскую фамилию Хидлер или Гитлер — в таком написании — широко распространённая в Австрии еврейская фамилия. Немецкие исследователи Масер, Кардель и другие приводят слова самого Гитлера и многочисленные свидетельства того, что Алоис являлся сыном еврея Франкенбергера, который на протяжении многих лет оплачивал Марии Шикльгрубер содержание сына. Возможно, Франкенбергер — подставное лицо, через которое деньги шли от Ротшильда. В любом случае, это очень важное свидетельство того, что всё, что связано с Гитлером, обязательно приведёт к “еще одному, и к еще одному” еврею.

Адольф Гитлер родился и воспитывался в еврейской семье, в еврейской среде, одевался, как еврей, был похож на еврея, вращался среди евреев, дружил с евреями и был ими поддержан на первых порах, и своё политическое образование (по собственному признанию) получил, изучая, наблюдая и критикуя тактику евреев-сионистов. Голосовали за Гитлера массы евреев, и из-за границы его поддерживали поначалу еврейские круги и близкая к ним британская аристократия.

Всю войну владельцами гитлеровских газет оставались Ротшильды!

А ротшильдовско-рокфеллеровский химический гигант «Фабен» являлся позвоночником гитлеровской экономики, которая была настояна на капиталах крупнейших еврейских и немецко-еврейских финансистов (Круппы, Рокфеллеры, Варбурги, Ротшильды — среди них), как и военно-политическая мощь фашистской Германии.

В своём блестящем исследовании Хеннеке Кардель пишет о множестве австрийских евреев (таких, как сам Гитлер), которые собираются в узком кругу за пивом, надевая нацистские ордена со свастикой и обсуждая свои военные преступления, совершённые в рядах Вермахта.

Нет сомнения в том, что среди них немало обладателей израильского гражданства. Кардель подчеркивает, что нацистские преступники еврейского происхождения не только не понесли наказания, но и продолжали совершать преступления нон-стоп: уже в рядах израильской армии. Он ссылается на книгу немецкого автора еврейского происхождения, Дитриха Брондера, (Dietrich Bronder, «Before Hitler Came»), который подводит итог, сравнимый с общеизвестным фактом о 99 процентах евреев в составе первого советского правительства и о подавляющем еврейском большинстве в ЧК и в институте комиссаров.

Евреем или еврем-полукровкой был Рейхсканцлер Адольф Гитлер. И Рейхсминистр Рудольф Гесс. И Рейхсмаршал Герман Геринг, все три жены которого были «чистокровными» еврейками. И федеральный председатель нацистской партии Грегор Страссер. Глава СС Рейнхард Гейдрих, доктор Йосеф Геббельс, Альфред Розенберг, Ганс Франк, Генрих Гиммлер, Рейхсминистр фон Риббентроп, фон Кёделль, Йордан и Вильгельм Хюбе, Эрих фон дем Бах-Зелинский, Адольф Эйхман. Этот список можно продолжать и продолжать.

Подчеркнём лишь, что все перечисленные имели отношение к проекту создания еврейского государства в Палестине и к уничтожению европейских евреев.

Еврейские банкиры Гитлера и его еврейские сторонники до 1933 года: Риттер фон Страусс, фон Штейн, Генеральный полевой Маршал и Государственный Секретарь Мильч, заместитель Госсекретаря Гаусс, Филипп фон Ленхард, Абрам Эсау, профессор и шеф печатного органа нацистской партии, друг Гитлера Хаусхофер, который позже станет советником американского президента Рузвельта, кланы Ротшильдов, Шифов, Рокфеллеров, и др. Этот список также можно продолжать.

Главную роль в создании нацистского сионистского Израиля и в уничтожении евреев Европы сыграли три личности: сам Гитлер, наполовину еврей, Гейдрих, еврей «на три четверти», и Адольф Эйхман, «стопроцентный еврей».

То, что американский президент Рузвельт, и английский Премьер-министр времён нацизма Черчилль были евреями-полукровками — общеизвестный факт. Они знали о еврейском происхождении Гитлера.

Знали и ведущие еврейские банкиры, промышленники, политические деятели, члены тайных обществ, еврейские олигархи Германии, Англии и Америки.

О еврейском происхождении Гитлера знали контролируемые еврейскими иллюминатами видные Мормоны, Свидетели Иеговы и члены прочих сект, таких, как клан Бушей, групп и обществ.

Поддержка ими Гитлера читается как элементарная еврейская солидарность. Ведущие активисты антисионистского движения и талантливые историки утверждают, что государство Израиль, сформированное под идеологическим руководством фашистской Германии и по планам Гитлера-Гиммлера-Геббельса-Эйхмана, является единственным на свете наследником Третьего Рейха.

Первый полномасштабный эксперимент по выведению «сверхчеловека», «синтетической «чисто-арийской расы» был поставлен не на немцах, а на немецких евреях. Этот отнюдь не лабораторный опыт проводился фашистским руководством при полном содействии и сотрудничестве с сионистской верхушкой. Совместно с Гестапо сионисты,в лице Сохнута (Еврейское Агентство) отбирали одиноких и в основном молодых немецких евреев. Со стандартным набором «арийских признаков». И окольными путями отправляли отобранных в Палестину, с оружием в руках бороться за новый порядок и создание нового человека.

Одним из условий было отречение от «прошлой», «буржуазно-мещанской» морали и способность проявлять, там где нужно — жестокость, безжалостность и принципиальность. Для всей этой операции существовало официальное название — «операция трансфер» — а будущее еврейское государство должно было называться «Палестина». Нацистское руководство учредило специальную организацию, ведавшую транспортировкой прошедших селекцию — «Палестинское Бюро»; оно переправило в Палестину наиболее преданных евреев, готовых умереть за фашистские идеалы. Для координации политико-идеологических планов и военных действий против Британии сионистские вожди регулярно поддерживали контакты с руководством фашистской Германии (наведываясь в фатерланд). Координировали совместные германо-сионистские действия такие видные фигуры Третьего Рейха как Гиммлер, Эйхман, адмирал Канарис, сам Гитлер. Правда, позже Гиммлер пересмотрел своё отношение к сионистскому проекту.

Идеологическая связь с фундаментальными «ценностями» фашистской Германии, с её атмосферой и стилем, сохранилась в Израиле по сей день. Не случайно выпущенная в 1992-м году, на иврите под эгидой Министерства Образования и Культуры, книга Гитлера «Mein Kampf» стала настольной книгой ивритоязычной молодёжи…

Тысячи евреев-коллаборационистов, сотрудничавших с гестапо, сотрудники еврейской нацистской жандармерии «юденратен», членов автономных еврейских фашистских властей — практически никогда в Израиле не привлекались к ответственности.

Израиль — страна, где десятки тысяч молодых неонацистов общаются, обмениваются опытом, читают Гитлера и верят в неонацистские идеи. Новым иммигрантам из Европы часто бросают в лицо «убирайтесь в свои газовые камеры».

В своих знаменитых «10 Вопросах Сионистам» некоторые ортодоксальные евреи обвинили сионистское руководство в фашизме и в прямой ответственности за гибель миллионов евреев. Они приводят неопровержимые факты намеренного срыва сионистами (в частности, Еврейским Агентством) начатых по инициативе немецких нацистов (гестапо) переговоров об «эвакуации» (депортации) европейских евреев. Намеренный срыв конкретного плана эвакуации (спасения) европейских евреев был осуществлен сионистами в 1941—42 и в 1944-м годах.

18 февраля 1943 года глава Спасательной Комиссии «Еврейского Агентства» Гринбаум в своей речи, обращенной к «Сионистскому Исполнительному Совету», заявил: «Если бы меня спросили, могу ли я, от имени «Объединенного Еврейского Призыва», выделить деньги на спасение евреев, то я бы опять и опять отвечал нет!»

Он не удержался и от такого заявления, повторив слова Вейцмана — «Одна корова в Палестине ценнее, чем все евреи Польши!»

И это не удивительно, ведь главной идеей, стоявшей за сионистской поддержкой убийства невинных евреев, было навести такой ужас на оставшихся в живых, чтобы они поверили, будто единственное безопасное место для них — в Израиле. А как иначе сионисты могли бы убедить евреев покинуть прекрасные европейские города, в которых они жили, и поселиться в пустыне!

Примерно к 1942-му году гитлеровское руководство решило, что всех евреев, «подходящих для Палестины» оно из Германии уже отправило. С этого момента оно было готово, в рамках определенных «бартерных сделок», отпустить некоторое число евреев, но лишь с тем условием, что они не отправятся в Палестину.

Кого Гитлер видел в сионистах

Встречи между сионистской верхушкой и руководством фашистской Германии своей главной целью ставили координацию совместных действий против Великобритании и отработке военно-экономического сотрудничества. На низком уровне существовали сотни или даже тысячи таких контактов. Все еврейские организации, кроме сионистских, были на территории Третьего Рейха запрещены. Что же касается отношения к сионистам, то гитлеровское руководство издало широко известную директиву, призывавшую местные власти и разные уровни имперских бюрократических структур всячески содействовать им. В своей долгосрочной программе ограничения власти, и в перспективе ее упразднения, церкви, а также в других своих планах Гитлер видел в сионистах верных союзников. Особенно тесные отношения сложились между сионистскими организациями и Гестапо.

На машинах Гестапо с одной стороны был изображён двуглавый орел, а с другой — сионистская символика.

Фашистские власти поддерживали широкие контакты с рядовыми членами сионистских организаций по всей Германии. Они продолжались регулярно на протяжении второй половины 1930-х и первой половины 40-х годов в виде запланированных встреч, в основном — поездок сионистских делегаций в Берлин. Формально — для отвода глаз — эти встречи именовались «переговорами». Нам известно лишь о тех делегатах, которые тем или иным образом «засветились», тогда как большинство навсегда осталось в тени. Поездки Хаима Вайцмана в Италию на встречи с Муссолини (1933—34) «не в счёт»: последний хоть и основатель фашизма, но не имел прямого отношения к нацизму. Даже та малая толика, что нам известна, сходу отметает все предположения (Михаэль Дорфман) о «не закономерности» и «одноразовости» сионистско-нацистских контактов.

Поездки Яира Штерна, основателя ЛЕХИ, в Берлин, на встречи с гитлеровским руководством (предположительно 1940 и 1942 годы).

Несколько встреч оперативника ЛЕХИ Нафтали Левенчука с немецкими агентами, и, в частности с послом фон Паппеном в Стамбуле в 1942 году.

Поездка Адольфа Эйхмана в Палестину (где он родился), на переговоры с сионистскими лидерами: 1941—1942 г.г. Считается, что он встречался с Ицхаком Шамиром, Яиром Штерном, Нафтали Левенчуком и другими видными представителями правого сионистского крыла.

Поездка главы Еврейского департамента СС, фон Мильденштейна, в Палестину, где он встретился с ведущими сионистскими лидерами (1933—34).

Поездки Хаима Орлозорова (руководитель Исполкома Еврейского Агентства) в Рим (встреча с Муссолини) и в Берлин: 1933 и 1932 годы.

Несколько встреч Хаима Вейцмана с Муссолини (1933—34) и с Адольфом Эйхманом (1940-е годы).

Постоянные и долговременные отношения между Хаимом Вейцманом и фон Риббентропом.

Встреча в Берлине одного из руководителей «Хаганы» — Фэйфеля Полкеса — с Адольфом Эйхманом: в феврале 1937 г.

Контакты руководителя ЛЕХИ Ицхака Шамира с А. Эйхманом, Гитлером и Гиммлером: 1940 и 1941-й годы. Его же неудачная поездка на подобные переговоры: англичане арестовали его в Бейруте: 1942 г.

Переговоры Дж. Бранда от имени еврейства с руководителями Германии: 1944-й год. Переговоры Рудольфа Кастнера от имени еврейства с руководителями Германии: 1944-й год.

Один профессиональный историк выразил такое мнение: «Фейфель Полкес, и Хаим Вейцман, и Ицхак Шамир, и другие вожди и видные деятели мирового сионистского движения, и даже малоизвестный Дж. Бранд, все были собственными агентами фашистской Германии, а не другой стороной, как Вы представляете».

Созданная в 1942 г. в Палестине под руководством Яира (Штерна) еврейская террористическая организация ЛЕХИ (Лохамей Херут Исраэль — Борцы за свободу Израиля) обратилась к нацистам с предложением оказать немецкой армии помощь в изгнании англичан из палестины.

Ротшильд в Германии был очень богат и имел замечательную коллекцию персидских ковров. Однажды к нему пришли нацисты, и все у него конфисковали. Тогда Ротшильд написал письмо Гитлеру, где потребовал возврата своих богатств, а также потребовал выпустить его в Швейцарию. Гитлер ответил Ротшильду письмом, извинился, вернул все богатства, но оставил для Евы Браун «ротшильдовские» персидские ковры, а взамен дал деньги из госказны на приобретение не менее стоящих. Затем эсесовцы доставляют это еврею Ротшильду, банкиру. А затем, когда Ротшильд сказал, что ему эти наци, которые маршируют по улицам, портят нервы, то он приказал дать специальный поезд и приказал Гимлеру сопровождать Ротшильда, нагруженного до верху своими богатствами, золотом, до границы Швейцарии.

Золото нацистской партии Гитлер хранил у швейцарских банкиров, среди которых не евреев - нет. «Протоколы сионских мудрецов» в Германии в период с 1934 г. по 1945 г. изучались в школах. Вера - ревностный христианин Адольф Гитлер - ревностный христианин. Для нападения на Советский Союз получил поддержку и одобрение Ватикана. «Фашистская идеология была взята в готовом виде из сионизма». [«Война по законам подлости», И. «Православная инициатива», 1999, с. 116.] Чистка еврейской нации - поручена Гитлеру Гитлер уничтожал только тех евреев, которых ему указали сами евреи: бедных и отказавшихся служить всемирному кагалу. В то время как Хаберы (еврейская аристократия) спокойно уезжали в Америку и Израиль. В концлагерях эсэсовцам помогала еврейская полиция, состоящая из молодых хаберов, и выходили еврейские газеты, расхваливающие гитлеровский режим. PR-акция «Холокост» — поручена Гитлеру. Ервеи в полной мере воспользовались плодами Второй Мировой войны. Их главным достоянием, их победой против всего мира, стал проект «Холокост», который, как утверждают евреи, символизирует и устанавливает потерю еврейским народом 6 миллионов еврейских жизней. И, хотя это - ложь, заслуга Гитлера в формировании такого масштабного «Флага» бесспорна. Например, в Израиле, фашистском государстве, принят закон, устанавливающий наказание за… сомнения по поводу Холокоста. Работа по расселению евреев в другие страны - поручена Гитлеру.

Известная версия ухода из жизни Адольфа Гитлера и Евы Браун устраивает официальных историков фашизма, демократии и коммунизма — всех, кто получает научные гранты, стипендии и оклады и служит «высшим интересам» наций и народов. Застрелившись из пистолета, Гитлер стал мифологическим героем неонацизма, изотеризма и мистицизма. Однако Иосиф Сталин до 1948 года весьма скептически относился к оперативным материалам НКВД, более доверяя информации военных разведчиков.

Из их информации следовало, что 1 мая 1945 года на участке 52-й гвардейской стрелковой дивизии прорвалась из Берлина группа немецких танков, ушедшая на большой скорости на северо-запад, где 2 мая была уничтожена частями 1-й армии войска польского примерно в 15 километрах от Берлина.

В центре танковой группы были замечены мощные «хорьки» и «майнбахи», покинувшие строй танков на окраине имперской столицы. Экспертиза останков Е.Браун и А.Гитлера, найденных рядом с рейхсканцелярией, была проведена в высшей степени неряшливо, но даже на основе ее материалов специалисты из спецслужб выявили картину явного мошенничества. Так, в ротовую полость Евы Браун были вложены золотые мосты, изготовленные действительно по ее заказу, но так и не установленные будущей супруге фюрера. Та же история была и со ртом «Адольфа Гитлера». Двойник наци №1 был буквально нашпигован в ротовой полости новосделанными зубами по схемам личного дантиста Гитлера — Блашке.

Еврейского вопроса. Родился в семье бухгалтера. В 1914 г. семья переехала в город Лина (Австрия). Учился в средней школе, но не получил аттестата, два года учился в технической школе по специальности механика, но не получил диплома. Переменив несколько мест работы, в 1928–32 гг. работал разъездным агентом в американской нефтяной компании. В 1933 г. под влиянием одного из лидеров австрийских нацистов, будущего главы Главного управления безопасности Третьего рейха Э. Кальтенбруннера, вступил в национал-социалистическую партию (см. Нацизм) Австрии. В 1933 г. был уволен с работы, в том же году переехал в Германию, был призван в австрийское подразделение СС (см. СС и СД). Затем служил в концентрационном лагере Дахау.

В 1934 г. поступил на службу в Главное управление СД в Берлине . Был сотрудником отдела, который занимался деятельностью масонов . В 1935 г. перешел во вновь созданный еврейский отдел, в котором считался крупным специалистом по еврейскому вопросу. Принимал активное участие в совещаниях, посвященных еврейскому вопросу, и был одним из главных инициаторов мер, которые СС и СД применяли против евреев. В этот период руководители нацистской Германии были заинтересованы в резком увеличении эмиграции евреев в другие страны; СС и СД было поручено разработать комплекс мероприятий, который вынуждал бы евреев к массовой эмиграции. Осенью 1937 г. Эйхман был послан в Эрец-Исраэль и Египет . Он пришел к выводу, что рост эмиграции евреев из Германии в Эрец-Исраэль нежелателен для Третьего рейха, так как Германия не заинтересована и не должна способствовать созданию еврейского государства. Он хотел расширить свои знания в отношении евреев, пытался даже изучать идиш и иврит, знакомился с деятельностью сионистских организаций.

После аншлюса Австрии (13 марта 1938 г.) Эйхмана послали в Вену для организации там массовой эмиграции евреев. Он создал систему принудительной эмиграции, когда евреи были вынуждены уезжать под влиянием обстановки преследований, избиений и издевательств, а также проводимых конфискаций их имущества и принуждения руководителей еврейских организаций к сотрудничеству с нацистскими властями. В Вене 20 августа 1938 г. открылось центральное учреждение по эмиграции евреев, которым руководил Эйхман. После оккупации Чехословакии и создания протектората Богемия и Моравия Эйхман ввел на территории протектората систему принудительной эмиграции. 27 июля в Праге было создано центральное учреждение по эмиграции евреев (по образцу венского), которым также руководил Эйхман. После создания в сентябре 1939 г. Главного управления государственной безопасности под руководством Г. Гейдриха одной из основных частей этого учреждения стало гестапо , еврейский отдел которого возглавил Эйхман. В марте 1941 г. отдел был преобразован в специальный отдел по еврейским делам (IV B4).

В 1939–40 гг. Эйхман играл главную роль в реализации планов изгнания евреев и поляков с занятых польских земель, которые затем были присоединены к Третьему рейху. В это же время он руководил осуществлением так называемого плана Ниско - попыткой сосредоточить огромное число евреев в районе Люблина («Люблинская резервация»; см. Катастрофа. Нацистская политика уничтожения еврейского народа и этапы Катастрофы. Второй этап). Сотрудники Эйхмана действовали во всех завоеванных Германией странах, проводя антиеврейские мероприятия в сотрудничестве с местными властями.

Весной 1941 г. изменилась политика нацистского руководства - еврейская эмиграция была запрещена. В мае 1941 г. начал применяться термин «окончательное решение» еврейского вопроса, подразумевавший тотальное уничтожение евреев Европы. После начала советско-германской войны (22 июня 1941 г.) нацисты приступили к реализации «окончательного решения».

В ноябре 1941 г. Эйхману было присвоено звание обер-штурмбанфюрера СС (подполковник). Он осуществлял центральное руководство всеми операциями по депортации евреев Европы в лагеря смерти, играл активную роль в подготовке и проведении Ванзейской конференции и реализации ее решений по уничтожению евреев. Он несколько раз посещал лагеря смерти, в том числе и Освенцим , и знал в деталях весь процесс уничтожения. Представители ведомства Эйхмана активно действовали в зависимых от Германии государствах (Словакии , Румынии , Болгарии), побуждая местные власти к высылке евреев. Эйхман был ответственным также за конфискацию имущества евреев, за стерилизацию лиц, состоящих в смешанных браках с евреями и их потомками. Под руководством Эйхмана было создано «показательное гетто» в Терезиенштадте (см. Терезин), чтобы обмануть мировую общественность, однако и оттуда 88 тыс. человек были депортированы в лагеря смерти, а 33 тыс. умерли от нечеловеческих условий содержания в гетто.

По свидетельству многих нацистов, в том числе и сотрудников Эйхмана, он был фанатично предан идее истребления евреев Европы и даже в ряде случаев саботировал приказы Г. Гиммлера, если они могли замедлить процесс уничтожения евреев или спасти отдельных жертв. Так, один из ближайших сотрудников Эйхмана Д. Вислицени писал, находясь в заключении, об Эйхмане: «На основании своего личного опыта я еще раз утверждаю, что, хотя Эйхман действовал по приказу Гитлера и Гиммлера, его личное участие в деле истребления европейских евреев было решающим, и его следует считать в полной мере ответственным за это, так как это дало возможность обойти приказ Гитлера».

В конце войны Эйхман был арестован союзниками, но не был опознан. Он бежал, скрывался и в 1950 г. при помощи представителей Ватикана уехал в Аргентину . Поселился в Буэнос-Айресе с женой и тремя детьми. В мае 1960 г. Эйхман был выслежен и схвачен в Аргентине агентами израильской разведки - Мосада (полное название Х а-мосад ле-моди‘ин у-ле-тафкидим меюхадим - `Учреждение по делам разведки и специальным операциям`), которым руководил И. Х ар’эль . Эйхман был тайно доставлен в Израиль и передан полиции. На заседании Кнесета 22 мая премьер-министр Израиля Д. Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд».

В Израиле Эйхман был сразу арестован по постановлению суда, и это постановление периодически возобновлялось. Расследованием деятельности Эйхмана занимался специально созданный отдел полиции (учреждение 06). После окончания следствия юридический советник правительства Г. Х аузнер (1915–90) подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов. Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). Преступления против еврейского народа включали в себя все виды преследований, в том числе арест миллионов евреев, концентрация их в определенных местах, отправка в лагеря смерти, убийства и конфискация собственности. В обвинительном заключении речь шла не только о преступлении против еврейского народа, но и о преступлениях против представителей других народов: высылка миллионов поляков, арест и отправка в лагеря смерти десятков тысяч цыган, отправка 100 детей из чешской деревни Лидице в гетто Лодзи и уничтожение их в отместку за убийство чешскими подпольщиками Р. Гейдриха. Обвинительное заключение базировалось на Законе от 1950 г. о наказании нацистских преступников и их помощников.

11 апреля 1961 г. в Иерусалимском окружном суде начался процесс Эйхмана. Председателем суда был член Верховного суда М. Ландой , судьями - Б. Х алеви (1910–66) и И. Раве. Обвинение поддерживала группа прокуроров во главе с Г. Х аузнером. Защиту возглавлял немецкий адвокат доктор Р. Серватиус, в прошлом защищавший ряд обвиняемых во время международных процессов нацистских преступников в Нюрнберге и других странах.

Сразу же после начала процесса Р. Серватиус выступил с рядом заявлений, отрицающих юридическую правомочность израильского суда. Он писал, что три судьи, представлявшие еврейский народ и являвшиеся гражданами Государства Израиль, не смогут вершить справедливый суд по данному делу. Он утверждал, что нельзя судить Эйхмана в Израиле, так как он был похищен в Аргентине, где он жил, и доставлен в Израиль против его желания. Закон о судебном преследовании нацистов и их пособников был принят в 1950 г., а судить за преступления, совершенные до принятия этого закона нельзя, так как срок действия закона не может действовать ретроактивно. Р. Серватиус пытался доказать, что преступления, в которых обвиняют Эйхмана, были совершены за пределами территории Государства Израиль и до создания государства.

Со стороны обвинения на процессе выступило более 100 свидетелей и было предоставлено 1600 документов, большинство из которых были подписаны Эйхманом. Показания и документы, представленные обвинением, полностью показывали все виды преследований: введение антиеврейских законодательств, разжигание ненависти к еврейскому меньшинству, разграбление еврейской собственности, заключение евреев в гетто и концлагеря, депортации еврейского населения Европы в лагеря смерти. Обвинение показало, что происходило с евреями в странах, оккупированных или контролируемых нацистской Германией. В ходе судебных слушаний была вскрыта роль Эйхмана - главы отдела IV B4 гестапо - на всех стадиях процесса «окончательного решения». Он осуществлял руководство и контроль над отправкой всех эшелонов с евреями в лагеря смерти.

Защита не пыталась подвергнуть сомнению представленные документы, а старалась доказать, что Эйхман - не более чем «винтик» в колоссальном аппарате уничтожения и он только исполнял полученные приказы. Суд не принял во внимание этот подход и решительно его отверг, указав, что Эйхман полностью отождествлял себя с порученным ему делом, занимался им с фанатизмом, а на последнем этапе войны желание уничтожить как можно больше евреев превратилось в навязчивую идею. Это особенно ярко проявилось в 1944 г. в Венгрии, когда Эйхман проявил особую жестокость в уничтожении евреев, в ряде случаев фактически саботируя распоряжение Гиммлера.

15 декабря 1961 г. суд приговорил А. Эйхмана к смертной казни, признав его виновным в преступлениях против еврейского народа, против человечества и военным преступником. Адвокат Эйхмана подал апелляцию в Верховный суд, который 29 мая 1962 г. отклонил ее и подтвердил приговор первой инстанции. Президент Израиля также отклонил прошение Эйхмана о помиловании. Эйхман был повешен в городе Рамла в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 г. Тело его было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.

Значение процесса Эйхмана огромно не только для евреев. На суде присутствовали многочисленные представители международных средств массовой информации. Приговор был воспринят в мире как торжество исторической справедливости. Особое впечатление процесс Эйхмана произвел в Германии.

Граждане Израиля, особенно молодежь, слушая показания многочисленных свидетелей, узнавали, как работала машина уничтожения, как делалось все, чтобы малейшее сопротивление было невозможно, и как, несмотря на всю эту совершенную систему подавления личности, вспыхивали героические восстания в гетто Варшавы , Белостока , в лагерях смерти Собибор , Треблинка, в сотнях других мест.

В тюрьме Эйхман вел дневники, которые по решению правительства Израиля были закрыты для ознакомления и использования. В 1999 г. сын Эйхмана подал прошение в Верховный суд Израиля о разрешении публикации дневников.

29 февраля 2000 г. по распоряжению правительства Израиля дневники Эйхмана были опубликованы. Дневники являются поразительным документом, в котором один из основных преступников, ответственных за Катастрофу, характеризовал ее следующим образом: «Я видел ад и дьявола, смерть, видел чудовищные вещи. Я стал свидетелем разрушительного безумия». В дневниках Эйхман описывал уничтожение евреев в различных странах Европы. Он писал об уничтожении евреев в Хелмно (Польша): «То, что я увидел там, ввергло меня в ужас. Я видел, как голых евреев и евреек загоняют в закрытый автобус без окон. После того, как двери закрывались, включался двигатель. Выхлопной газ поступал в закрытый автобус... Я больше не мог. У меня не было слов, чтобы описать мои чувства. Все это казалось фантастикой». В дневниках Эйхман всячески преуменьшает свою роль в осуществлении Катастрофы и старается представить себя «одной из тех лошадей, которые тащат повозку и не могут никуда свернуть, так как кучер этого не позволяет...» Он писал: «Не в моих силах было остановить эту машину - так же, как не в моих силах было ее завести. Слишком много было тех, кто распоряжался уничтожением евреев... Что мог сделать человек в чине обер-лейтенанта? Ничего!» Юридический советник правительства Израиля Э. Рубинштейн заявил, что дневники опубликованы, так как они смогут «помочь в борьбе против тех, кто пытается отрицать случившееся».

Дневники Эйхмана были активно использованы защитой в Королевском суде в Лондоне на судебном процессе, в ходе которого разбирался иск английского историка Д. Ирвинга против американского историка Деборы Липштадт. Д. Ирвинг, известный историк, отрицающий Катастрофу, существование газовых камер, был обвинен Д. Липштадт во лжи и искажении исторических истин. 11 апреля 2000 г. Королевский суд в Лондоне постановил, что Д. Липштадт полностью права, называя Д. Ирвинга расистом и антисемитом и утверждая, что он «искажает, использует ложные цитаты и фальсифицирует».

Портал Проект

После войны скрылся от суда в Южной Америке. Здесь агенты израильской разведки «Моссад » выследили его, похитили и вывезли в Израиль, где он был казнён.

Биография

Семья, родственники

Отец - Адольф Карл Эйхман (ум. в феврале 1960 года) был бухгалтером в «Электрической трамвайной компании» (Золинген), в 1913 году его перевели в «Электрическую трамвайную компанию» в город Линц на Дунае (Австрия), где он работал до коммерческим директором. Семья проживала в многоквартирном доме в центре города на Бишофштрассе, 3. Отец Эйхмана несколько десятков лет являлся общественным пресвитером евангелической церковной общины в Линце. Был дважды женат (второй раз в 1916 году).

Мать - Мария Эйхман, урождённая Шефферлинг (ум. в 1916 году).

Братья - Эмиль (род. 1908); Хельмут (род. 1909, погиб в Сталинграде); сестра - Ирмгард, (род. или ), младший брат - Отто.

В 1935 году Адольф Эйхман женился на Веронике Либль, девушке из старой крестьянской семьи убеждённых католиков , в браке с которой стал отцом четырёх сыновей:

• Клаус (Николас) Эйхман (род. 1936, Берлин)
• Хорст Адольф «Адольфо» Эйхман (род. 1940, Вена)
• Дитер Хельмут Эйхман (род. 1942, Прага)
• Рикардо Франсиско Либль (позднее Эйхман) (род. 1955, Буэнос-Айрес), ныне известный археолог в Германии.

Ранние годы

С детства Адольф состоял в Обществе христианской молодёжи, затем из-за недовольства его руководством перешёл в группу «Гриф» общества «Юные туристы», которое входило в Молодёжный союз. В этой группе Адольф состоял и когда ему уже исполнилось 18 лет. За маленький рост, тёмные волосы и «характерный» нос друзья называли его «маленький еврей» . До 4-го класса он посещал начальную школу в Линце ( -). В эту же школу раньше ходил Адольф Гитлер . Затем Эйхман поступил в реальное училище (Государственное реальное училище имени кайзера Франца-Иосифа, после революции - Федеральное реальное училище), где учился тоже до 4-го класса ( -). В 15 лет после окончания училища поступил в государственное Высшее федеральное училище электротехники, машиностроения и строительства (Линц), проучился в нём четыре семестра.

К этому времени отец Адольфа досрочно вышел на пенсию, потому что открыл собственное дело. Сначала он основал в Зальцбурге горнопромышленную компанию, в которой у него был 51 процент акций (шахта была между Зальцбургом и границей, производство заглохло в самом начале). Также в Зальцбурге он стал совладельцем машиностроительной компании, которая делала локомобили. Ещё он вошёл в долю предприятия по строительству мельниц на реке Инн, в Верхней Австрии. Из-за экономического кризиса в Австрии он потерял вложенные деньги, закрыл горнопромышленную компанию, но ещё много лет платил в казну горную ренту.

Адольф был не самым прилежным учеником, отец забрал его из училища и отправил работать на собственную шахту, где собирались добывать смолу из горючих сланцев, сланцевое масло для медицинских целей. В производстве было занято около десяти человек. На шахте он проработал около трёх месяцев.

Затем его определили учеником в «Верхнеавстрийскую электрическую компанию», где он два с половиной года изучал электротехнику.

30 января 1938 года Эйхману было присвоено звание унтерштурмфюрера СС (лейтенанта).

В апреле 1939 года после создания протектората Богемия и Моравия Эйхмана перевели в Прагу , где он продолжил заниматься организацией депортации евреев.

В начале октября 1939 года Эйхман был включен в состав созданного 27 сентября 1939 года Главного управления имперской безопасности (РСХА). В декабре того же года Эйхман был назначен руководителем сектора IV B 4.

Деятельность во время Второй мировой войны

После войны

В 1945 году после поражения Германии Эйхман сумел скрыться от разыскивавших его спецслужб союзников . Он был арестован американцами и не смог скрыть принадлежности к СС, однако представился военнослужащим 22-й добровольческой кавалерийской дивизии СС . Понимая, что может быть раскрыт, бежал из заключения.

Затем, воспользовавшись так называемой «крысиной тропой », с помощью монахов-францисканцев сумел оформить себе аргентинский паспорт на имя Рикардо Клемента и в 1950 году переехал в Аргентину . Там он поступил на работу в качестве конторского служащего местного отделения Mercedes-Benz .

Похищение Эйхмана

Впоследствии сын Эйхмана Николас рассказал в интервью журналу Quick : «…12 мая появился Дитер, мой брат, и сообщил: „Старик исчез!“ Первая мысль: „Израильтяне!“ Мы с Дитером помчались через Буэнос-Айрес в Сан-Фернандо , по дороге подняли по тревоге одного бывшего офицера СС, лучшего друга отца. Два дня мы напрасно искали его в полиции, в больницах и моргах. Тогда стало ясно, что его похитили. Группа патриотической немецкой молодёжи вызвалась помогать нам. Бывали дни, когда до трехсот человек на велосипедах прочесывали город. Другой приятель отца, тоже бывший эсэсовец, организовал слежку в портах и аэропорту. Не было ни одного причала, перекрестка на магистралях, железнодорожной станции, где бы ни дежурил кто-то из наших. Вожак молодёжной группы предложил: „Давайте похитим посла Израиля и будем мучить его до тех пор, пока ваш отец не вернется домой“. Кто-то предложил взорвать израильское посольство. Но эти планы мы отвергли…»

Операцию по поимке Эйхмана возглавил лично директор «Моссад» Иссер Харель . Руководителем оперативной группы был назначен Рафи Эйтан . Все участники операции были добровольцами. Большинство из них либо сами пострадали от нацистов во время войны, либо имели погибших родственников. Все они были строжайшим образом предупреждены, что Эйхмана нужно доставить в Израиль живым и невредимым . Полный список участников поимки Эйхмана был засекречен в Израиле до января 2007 года .

Судебный процесс

В Иерусалиме Эйхман был передан полиции. На заседании Кнессета 22 мая премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что «Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени будет отдан под суд ». Расследованием деятельности Эйхмана занимался специально созданный отдел полиции - "Учреждение 006" в составе 8 офицеров, отлично владеющих немецким языком . Был начат судебный процесс, в ходе которого выступило множество свидетелей, переживших Холокост .

В течение процесса правительство канцлера ФРГ Конрада Аденауэра планировало подкуп израильского судьи, пытаясь не допустить обнародования имён некоторых высокопоставленных чинов его администрации, сотрудничавших с нацистами .

После окончания следствия юридический советник правительства Гидеон Хаузнер подписал обвинительное заключение, состоявшее из 15 пунктов . Эйхман обвинялся в преступлениях против еврейского народа, преступлениях против человечества, принадлежности к преступным организациям (СС и СД, гестапо). Преступления против еврейского народа включали в себя все виды преследований, в том числе арест миллионов евреев, концентрация их в определенных местах, отправка в лагеря смерти, убийства и конфискация собственности. В обвинительном заключении речь шла не только о преступлении против еврейского народа, но и о преступлениях против представителей других народов: высылка миллионов поляков , арест и отправка в лагеря смерти десятков тысяч цыган , отправка 100 детей из чешской деревни Лидице в гетто Лодзи и уничтожение их в отместку за убийство чешскими подпольщиками Рейнхарда Гейдриха .

Приговор привёл в исполнение старший надзиратель тюрьмы Шалом Нагар . После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.

«Банальность зла» Ханны Арендт

В качестве корреспондента журнала The New Yorker на суде в Иерусалиме присутствовала Ханна Арендт . В написанной ею по итогам процесса книге «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме » , разбирается личность подсудимого и обстоятельства совершённых им преступлений. Арендт приходит к выводу, что Эйхман не был основным идеологом Холокоста, но был недалёким, исполнительным и зацикленным на своей карьере винтиком тоталитарной машины. В книге на примере Эйхмана доказывается, что в условиях «морального коллапса целой нации» виновниками и участниками массовых убийств оказываются не только «сверхзлодеи», но и самые обыкновенные, заурядные люди.

«По оценке Арендт, Эйхман вовсе не был чудовищем или какой-то психопатологической личностью. Он был ужасно, невероятно нормальным человеком, а его действия, обернувшиеся гибелью миллионов людей, стали, по словам Арендт, следствием желания хорошо сделать свою работу. В данном случае тот факт, что эта работа заключалась в организации массовых убийств, имел второстепенное значение» .

«Человек в стеклянной будке»

История похищения и судебного процесса над Эйхманом стала настолько популярна во всём мире, что тут же привлекла внимание драматургов, писателей и журналистов со всего мира. Однако визуализация этой истории удалась лишь в 1968 году, когда актёр и сценарист Роберт Шоу выпустил роман и поставил по нему на Бродвее пьесу «Человек в стеклянной будке». В 1975 году на основе данного романа и пьесы режиссёр Артур Хиллер снял художественный фильм «Человек в стеклянной будке », главную роль в котором исполнил Максимилиан Шелл , несколько месяцев знакомившийся с материалами дела Эйхмана и статьями Ханны Арендт.

Среди сложных и спорных проблем коллективной и индивидуальной ответственности за нацистские преступления, фильм ставит вопрос о косвенной вине самих жертв Холокоста за произошедшее и их пассивности, а также поднимает морально-этические проблемы возможности «приватизации Холокоста» государством Израиль и реализации политики «Око за око».

Дневники Эйхмана

В тюрьме Эйхман вёл дневники, которые по решению правительства Израиля были закрыты для ознакомления и использования. В 1999 году сын Эйхмана подал прошение в Верховный суд Израиля о разрешении публикации дневников. 29 февраля 2000 года по распоряжению правительства Израиля дневники Эйхмана были опубликованы.

Информация из них впервые была публично оглашена в марте 2000 года на судебном процессе Дэвида Ирвинга против Деборы Липштадт в британском суде в качестве подтверждения фактов истории Холокоста .

Книги

• , М., Текст , 2007. ISBN 5-7516-0325-7 .
• Харэль И. . - К. : СП Компас, УКК Данном, 1992. - 221 с. - ISBN 5-712-80004-7 , ISBN 978-5-7128-0004-9 .
• Арендт Х. Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме = Eichmann in Jerusalem: A Report on the Banality of Evil / Пер. с англ. С. Е. Кастальский , Н. Н. Рудницкая . - М .: Европа, 2008. - 444 с. - (Холокост). - ISBN 5-973-90162-9 ,ISBN 978-5-9739-0162-2 .

На английском языке

• Арендт, Ханна , (1963) ISBN 0-14-018765-0
• David Cesarani , Eichmann: His Life and Crimes (2004) ISBN 0-434-01056-1
• Harry Mulisch , Case 40/61; report on the Eichmann trial (1963) ISBN 0-8122-3861-3
• Jochen von Lang , Eichmann Interrogated (1982) ISBN 0-88619-017-7
• Moshe Pearlman , The Capture of Adolf Eichmann , 1961. (cited in Hannah Arendt: Eichmann in Jerusalem , Penguin, 1994, p. 235) LCC
• Pierre de Villemarest , Untouchable - Who protected Bormann & Gestapo Müller after 1945…, Aquilion, 2005, ISBN 1-904997-02-3 (Gestapo Müller was one of the chiefs of Adolf Eichmann)
• Hannah Yablonka (Ora Cummings trans.) (2004). The State of Israel vs. Adolf Eichmann (New York: Schocken Books) ISBN 0-8052-4187-6
• Zvi Aharoni , Wilhelm Dietl: Der Jäger - Operation Eichmann , DVA GmbH, 1996, ISBN 3-421-05031-7
• Tuviah Friedman Институт документации, Израиль (англ.) .

См. также

Напишите отзыв о статье "Эйхман, Адольф"

Примечания

1. / The Nizkor Project
2. из книги Quentin Reynolds «The Minister of Death» (1960), об этом писали в германских газетах, вышедших в апреле 1961 года, например
3. ©1978, The Beate Klarsfeld Foundation
4. ©1978, The Beate Klarsfeld Foundation
5. ©1978, The Beate /Klarsfeld Foundation
7. Гинодман В. (html). gzt.ru (05.05.2005 в 07:25, обновлено 26.09.2009 в 14:11). Проверено 21 февраля 2010. .
8. . NEWSru.com . Проверено 31 декабря 2008. .
9. Джулиан Боргер. (англ.) . Гардиан (8 июня 2006). Проверено 31 декабря 2008. .
11. Олег Сулькин. . Итоги № 11(457) (14 марта 2005). Проверено 31 декабря 2008. .
12. Олег Сулькин. . MIGNews (5 марта 2005). Проверено 31 декабря 2008. .
13. Юрий Певзнер, Юрий Чернер. . - М .: Терра, 2001. - 427 с. - (Секретные миссии). - ISBN 5-275-00303-X .
14. . Русская служба Би-би-си (5 марта 2005). Проверено 31 декабря 2008. .
18. - статья из
20. Первым случаем был расстрел по ошибке капитана Меира Тувианского 30 июня 1948 года
21. Eichmann in Jerusalem: A Report on the Banality of Evil (1963). (Rev. ed. New York: Viking, 1968).

Ссылки

• - статья из Электронной еврейской энциклопедии
• Харэль Исер , СП Компас, УКК Данном, 1992

Геноциды Типы Методы Отрицание геноцида Проблемы Известные фигуры

Отрывок, характеризующий Эйхман, Адольф

– Parole d"honneur, sans parler de ce que je vous dois, j"ai de l"amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C"est a la vie et a la mort. C"est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m"aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l"appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l"un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n"est que la mise en scene de la vie, le fond c"est l"amour? L"amour! N"est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l"amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l"amour des charretiers, другая l"amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l"amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d"Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L"amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.

Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.

Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.

Будущий немецкий офицер и сотрудник Гестапо Адольф Эйхман родился в 1906 году, 19 марта, в городке Золингене в Вестфалии. Его отец был бухгалтером и по службе устроился в новую компанию в Линце, в Австрии. Это было в 1924 году.

Детство и юность

Мальчик с детства получил католическое воспитание. История знает множество странных совпадений. Вот и Эйхман, например, ходил в ту же школу в Линце, в которой прежде учился Адольф Гитлер, который был на два десятка лет старше своего тезки.

На детские годы пришлась война и революция. Семья Эйхманов пережила бурные времена спокойно, а глава семейства и вовсе достиг успеха и даже открыл собственный бизнес. Его предпринимательская деятельность включала шахту рядом с Зальцбургом, а также несколько мельниц. Однако после революции начался экономический кризис, из-за которого старший Эйхман прогорел и прекратил свои попытки управлять компанией. Это было неудивительно, так как обанкротились все предприниматели. Адольф Эйхман за это время так и не смог закончить учебу в училище и был отправлен отцом на его собственную шахту помогать рабочим. Позже он изучал электротехнику и работал в топливной компании, занимаясь поставками керосина в районы со слабой электрификацией.

Вступление в СС

В конце 20-х Адольф Эйхман попал в Молодежный союз фронтовиков благодаря связям в этом объединении. Эта среда была полна агитаторами из СС, которые предлагали членам союза место в своей организации. Фронтовики могли носить оружие, что было очень важно для кураторов из НСДАП. Адольф Эйхман вступил в СС и национал-социалистическую партию в 1932 году. Он все еще жил в Австрии, где правительству совсем не нравилась активная деятельность немецких радикалов. Поэтому уже в следующем году СС оказались под запретом, а Эйхман уехал в Германию.

Первое время он служил в Пассау и Дахау. В этот год он стал унтершарфюрером, что соответствует званию унтер-офицера. Далее последовала работа в канцелярском аппарате рейхсфюрера Генриха Гиммлера. Это был глава СС. Он дал поручение Эйхману войти в новый отдел, отвечающий за еврейский вопрос. В это время в рейхе готовились выслать из страны все семитское население. Адольф должен был составить справку по книге «Еврейское государство». Позже она использовалась в СС в качество стандартного циркуляра.

В 1937 году Эйхман попытался съездить в Палестину, для того чтобы познакомиться с порядками этой страны. Он встречался с представителями Хагалы - военизированной еврейской группировки, запрещенной на Ближнем Востоке. После аншлюса с Австрией офицер вернулся в эту страну, где составлял планы по ускоренной эмиграции нежелательных лиц из страны.

Решение еврейского вопроса

С наступлением войны в сентябре 1939 года в Главном управлении имперской безопасности был создан отдел IV-B-4, во главе которого был поставлен Адольф Эйхман. Еврей и любой другой гражданин, связанный с семитизмом, попадал под его неусыпный контроль. Именно он дал согласие на то, чтобы в Освенциме появились знаменитые лагеря смерти, открытые в 1941 году.

Позже работал секретарем на конференции, где обсуждались меры по «окончательному решению еврейского вопроса». Вел и предлагал ссылать арестованных в Восточную Европу. Во второй половине войны, когда зверства вспыхнули с особенным масштабом, Адольф стал руководить зондеркомандами. Они отправляли в Освенцим евреев со всех уголков Европы. В 1944 году руководитель СС Гиммлер получил отчет о 4 миллионах убитых евреев, автором которого был Адольф Эйхман. Биография этого функционера неразрывно связана с кровью и убийствами.

Бегство в Аргентину

Когда потерпел поражение, союзники начали проводить облавы на оставшихся в живых руководителей репрессивной нацистской машины. Многие из них в итоге оказались на скамье подсудимых во время откуда отправлялись на смертную казнь. В их числе был и Адольф Эйхман. Фото преступника было ориентиром для многих военных и спецслужб США, СССР и т. д.

Однажды ему не удалось скрыться, и он попал в заключение. Но даже в этот момент Эйхман солгал о своей личности и представился членом одной из добровольных дивизий СС. Пока он находился в заключении в местной тюрьме, ему удалось сбежать. Чтобы выжить, нацистским преступникам следовало бежать из Европы. Чаще всего целью их маршрута была Латинская Америка, на просторах которой найти человека было равносильно тому, чтобы отыскать иголку в Существовала целая система «крысиных троп», по которым беглецы находили дырки в границах и транспорт.

Ключевым был вопрос смены личности и документов. Кто такой Адольф Эйхман после появления нового паспорта? Он выбрал испанское имя Рикардо Клемент и с помощью монахов-францисканцев сделал себе удостоверение Красного Креста в 1950 году. Он оказался в Аргентине, куда перевез свою семью и устроился на работу на местный завод Mersedes-Benz. Эйхман Адольф, дата рождения которого была 19 марта 1906 года, изменил ее в новом паспорте.

Моссад ищет преступника

За это время на Ближнем Востоке появилось государство Израиль. Местная разведка Моссад занялась выслеживанием нацистских преступников. Для еврейского общества это был самый острый вопрос, так как от Холокоста пострадали многие граждане новой страны (или хотя бы их родственники и друзья). Эйхман был целью номер один, так как именно он руководил отправкой невинных в в Освенциме. Но порядка десяти лет поиски были безрезультатны, пока не подвернулся случай.

В 1958 году разведчики получили агентурную информацию о том, что Эйхман скрывается в Аргентине. Случилось это буквально чудом. Сын бывшего члена Гестапо начал встречаться с девушкой и хвастливо рассказывал ей о прошлом своего отца. У новой знакомой тоже был папа по имени Лотар Герман. Он был евреем немецкого происхождения, пострадавшим во время чисток в рейхе. Он уже был слеп, но сохранил ясный ум и интересовался судьбой нацистских преступников. Узнав у дочери о молодом человеке с фамилией Эйхман, он сразу вспомнил о знаменитом гестаповце. Лотару удалось связаться с Моссадом и рассказать свои соображения.

Подготовка к операции

Операция по поимке беглого преступника проводилась с максимальными конспирационными мерами. Возглавил ее директор Моссада Иссер Харель. Все агенты отправлялись в Аргентину поодиночке, в разное время и из разных стран. Для того чтобы облегчить передвижение разведчиков, была создана фиктивная туристическая фирма. В апреле 1960 года началось непосредственное наблюдение за объектом прибывшими сотрудниками Моссада. Всего в операции участвовали 30 человек, 12 из которых были непосредственными исполнителями захвата. Другие оказывали техническую и информационную поддержку. Было арендовано несколько автомобилей и домов для широты маневра в случае возникновения непредвиденных ситуаций.

Эйхман в руках израильской разведки

Семеро агентов поджидало Эйхмана в засаде, когда того подозвал по-испански один из исполнителей. Адольф был оглушен приемом нельсон, и его затолкнули в машину. Его привезли на конспиративную виллу, где тут же проверили на наличие спрятанного яда. Многие нацисты носили с собой пробирки на случай неожиданного задержания. Эта привычка не оставляла преследуемых до самой смерти. Эйхман сразу признался в том, что он и есть тот, кого ищет Моссад. Девять дней пленника держали на вилле, пока решался вопрос о его отправке в Израиль. За это время его несколько раз допрашивали, что позже было использовано на суде.

Когда Эйхмана привезли в аэропорт, он был накачан наркотиками и седативными препаратами. Его переодели в форму израильского летчика, чтобы он не вызывал подозрений у таможенников (им был предоставлен фальшивый паспорт).

Суд и казнь

В Израиле Эйхман попал под суд, где выступило множество пострадавших в ходе Холокоста. Осужденный был приговорен к смертной казни. Уже после его появления в Израиле премьер-министр страны Давид Бен-Гурион сообщил СМИ, что нацистский преступник - в руках местного правосудия. Процесс имел огромный во всем мире. 1 июня 1962 года его повесили за преступления, связанные с геноцидом.

Директор секретной разведывательной службы Израиля Моссад в 1952 - 1963 годах Исер Харел сразу после второй мировой войны начал собирать материалы, которые тщательно скрывал от своих английских коллег.
Это было досье на Адольфа Эйхмана.
Кто же такой Адольф Эйхман и почему на него собиралось досье?
Эйхман, который был в 1934 году назначен экспертом по вопросам сионизма в Главное имперское управление безопасности фашистской Германии, сыграл решающую роль в осуществлении плана «окончательного решения еврейского вопроса».
Именно Эйхман выдвинул и отстаивал идею «насильственной эмиграции» как метода концентрации еврейского населения Европы в местах, где можно было легко осуществлять над ним контроль. Для выполнения своей программы он предложил учредить специальный орган.
В ходе Второй мировой войны Адольф Эйхман активно стал брать на себя административные функции по реализации «окончательного решения» и добивался выполнения своих приказов с убийственной тщательностью и поразительным энтузиазмом.
Благодаря Эйхману концентрационный лагерь Освенцим превратился в крупнейший центр массового истребления людей, где было уничтожено около двух миллионов евреев...

Эйхман испытывал нескрываемую гордость за четко спланированные им операции.
В марте 1944 года он руководил мероприятиями по реализации «окончательного решения» в Венгрии и его действия отличались невероятной жестокостью: он разделил страну на шесть специальных зон, ввел в эти зоны войска и осуществил депортацию 650 тысяч венгерских евреев, 437 тысяч из которых были отправлены в Освенцим...
Когда Третий рейх стал терпеть поражение на фронте, его руководители начали вести переговоры с целью получить необходимые им стратегические материалы в обмен на жизнь евреев, но даже во время переговоров Эйхман не прекращал своей изуверской деятельности…
Во время Нюрнбергского процесса были представлены неопровержимые доказательства его участия в уничтожении евреев.
Во время Второй мировой войны в составе английской армии воевала Еврейская бригада. В этой бригаде было создано специальное подразделение «Ханокмин» («каратели»), названное по аналогии с библейскими карающими ангелами. Перед подразделением «Ханокмин» стояла задача поиска нацистских преступников.
Агентурная сеть «Ханокмин» была раскинута по всей Европе, благодаря чему, а также помощи оккупационных войск антигитлеровской коалиции, было обнаружены и захвачены сотни нацистов, в большинстве своем сотрудники СС, которые участвовали в создании концлагерей и зверствовали в них.
Изначально «Ханокмин» ограничивалась тем, что отдавала преступников военным властям союзников, но в условиях беспорядков военного времени нацистам нередко удавалось избежать наказания.
Например, в 1944 году в Венгрии были пойманы и переданы советским оккупационным войскам двое высокопоставленных нацистов. Тем не менее, к ужасу людей, которые их захватили, представитель советского командования высказал мнение, что для подтверждения причастности задержанных к преступной деятельности нужны более весомые доказательства, чем свидетельства узников концлагерей, а затем по его приказу нацистов освободили.
Однако освобожденным нацистам недолго довелось наслаждаться свободой: бойцы из группы «Ханокмин» тут же расстреляли их из автоматов.
После этого происшествия тактика подразделения «Ханокмин» существенно изменилась: вместо передачи союзникам нацистские преступники немедленно уничтожались после поимки...
Все это происходило так: как только становилось известно о местонахождении очередного нациста, один из членов «Ханокмин» приходил к нему в форме английского офицера и вежливо приглашал в комендатуру для выяснения каких-либо обстоятельств. Вместо комендатуры нациста проводили в ближайшие лес или поле, где ему зачитывалось обвинение, выносился приговор и тут же этот приговор приводился в исполнение.
Только за первый послевоенный год таким образом было уничтожено более тысячи нацистских преступников... Но Адольфу Эйхману, который был совсем не глупым человеком и, кроме того, знал кое-что о работе разведки, удалось избежать и скамьи подсудимых, и расправы «Ханокмин».
Но лишь до осени 1957 года...
Прокурор земли Гессен (Германия) Ф. Бауэр сообщил Харелу о том, что Адольф Эйхман проживает в Аргентине.
Ф. Бауэр получил эту информацию от одного слепого еврея, который проживал в Буэнос-Айресе: его дочь встречалась с молодым человеком, которого звали Николас Эйхман. Этот Николас оказался одним из сыновей Адольфа Эйхмана.
На основании этой информации был установлен адрес семьи Эйхмана - Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.

Харел ни на секунду не сомневался, что Эйхмана надо судить, но он прекрасно понимал, что поимка крупного преступника, который проживает, скорее всего, под вымышленным именем и имеет влиятельных друзей, в том числе и в аргентинском правительстве, будет одной из самых сложных задач, с которыми он и израильская разведка когда-либо сталкивались.
Тем более, что Исер Харел планировал не уничтожать, по примеру «Ханокмин», нацистского преступника в Аргентине, а доставить его в Израиль, где и судить.
Бесспорно, это усложняло задачу, но другого варианта не было. Предстояла очень ответственная операция, которая независимо от результата повлекла бы за собой серьезные последствия...
Тщательно проанализировав все детали операции и, только убедившись в ее успехе, Исер Харел пошел с докладом к премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону.
- Прошу разрешения привезти его в Израиль.
- Действуй! - все, что сказал премьер-министр. С этого момента операция по захвату и доставке в Израиль Адольфа Эйхмана стала задачей номер один для Исера Харела.
В начале 1958 года за домом Адольфа Эйхмана в Буэнос-Айресе установили наблюдение, но, по всей вероятности, была допущена неосторожность со стороны спецслужб или чутье человека, который привык скрываться, помогло Эйхману обнаружить слежку.
Эйхман и его семья исчезли, а след их был потерян...
В марте 1958 года по личному указанию Исера в Буэнос-Айрес приехал опытный офицер Эфраим Элром, который не являлся сотрудником разведки, а был полицейским. Выбор Исера пал на этого человека не случайно: у Элрома был прекрасный послужной список и к тому же его легко можно было принять за немца, так как он был родом из Польши и долгое время прожил в Германии.
Но кроме всего, была еще одна веская причина - почти вся семья Эфраима Элрома погибла в немецком концлагере...
Прибыв в Буэнос-Айрес Элром сразу встретился со слепым судьей Л. Херманом, дочь которого была знакомой Николаса Эйхмана. В результате разговора выяснилось, что подозрения у Хермана появились тогда, когда он услышал, как Николас самодовольно хвастается заслугами своего отца перед фашистской Германией.
Агентов, которые стали заниматься поиском Эйхмана, обеспечили полной информацией, содержащей мельчайшие детали, по которым можно было идентифицировать нацистского преступника с абсолютной точностью: физические данные, тембр голоса и даже день свадьбы. Но из-за того, что в деле, отсутствовали фотографии Эйхмана военного времени, которые он заблаговременно уничтожил, агентам пришлось довольствоваться его старыми снимками.
Время шло, а результаты отсутствовали. В руководстве Израиля даже стали появляться мнения, что впустую тратяться и без того скудные средства Моссад и что разведывательной службе Израиля очень сложно одновременно наблюдать за политической обстановкой в Сирии, Египте и других странах арабского мира и заниматься поисками Эйхмана.
Но, вопреки всем отрицательным результатам и мнениям, поиск нацистского преступника Адольфа Эйхмана продолжался.
В декабре 1959 года сотрудники Моссад наконец отыскали Эйхмана, который скрывался под именем Рикардо Клемента - разорившегося владельца прачечной. Когда агенты установили слежку за сыном Эйхмана, они нашли дом на улице Гарибальди, в котором проживала его семья. Дом был куплен на имя Вероники Катарины Либл де Фихман. Это имя полностью, за исключением одной буквы в фамилии (F ichmann вместо E ichmann), совпадало с именем жены Эйхмана...
Агенты Моссад стали круглосуточно держать под наблюдением этот дом, фотографируя его со всех сторон, тщательно изучали привычки лысеющего мужчины в очках.
По результатам наблюдения был сделан предварительный вывод, что это Адольф Эйхман, но для окончательного принятия решения было необходимо неопровержимое доказательство этого.
Вечером 21 марта 1960 г. Рикардо Клемент, как всегда, вышел из автобуса и медленно направился к своему дому. В руках он держал букет цветов, который подарил встречавшей его женщине.
Младший сын хозяина, обычно неряшливо одетый, на этот раз был в праздничном костюме и аккуратно причесан. Через некоторое время из дома донесся шум веселья: там явно отмечали какое-то событие, но какое?
Просмотрев материалы досье Эйхмана, сотрудники разведки установили, что в этот день Эйхманы должны были бы справлять свою «серебряную» свадьбу. Последние сомнения исчезли: Рикардо Клемент не кто иной, как Адольф Эйхман...
Исер Харел решил вылететь в Аргентину, чтобы лично принять участие в его захвате. Позже он признался: «Эта была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил Моссад. Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность».
Один из его сотрудников объяснил это немного иначе: «Он просто не мог не быть там» 2 ...
Под руководством Харела был до мельчайшей подробности разработан план вывоза Эйхмана из Аргентины по фальшивым документам.
Исер Харел лично отбирал членов оперативной группы из числа лучших сотрудников Моссад, которые и раньше принимали участие в аналогичных операциях вместе со своим шефом. Но, принимая во внимание, что операция будет чрезвычайно опасной, по требованию Харела в группу захвата отбирались только добровольцы.
Руководителем группы стал бывший солдат войск специального назначения, принимавший участие в боевых действиях с двенадцати лет. В его послужном списке было освобождение группы евреев из лагеря для интернированных нелегальных иммигрантов, подрыв считавшейся неприступной английской радарной станции на горе Кармель, а также ранение, полученное во время операции против арабских мародеров.
Всего в операции по захвату Адольфа Эйхмана принимало участие более тридцати человек: двенадцать составили группу захвата, остальные - группу поддержки. Все было рассчитано и выверено, чтобы исключить любые случайности.
Для того, чтобы избежать осложнений при выезде из Аргентины, в одной из европейских столиц было создано небольшое туристическое агентство. С учетом вероятности провала и нежелательных политических последствий акции было сделано все, чтобы скрыть сам факт прибытия группы захвата из Израиля.
В то время в Латинской Америке большим влиянием пользовались политические силы, симпатизирующие нацистам, поэтому если даже поставить в известность аргентинское правительство, полностью отсутствовала гарантия, что удастся арестовать Эйхмана.
В конце апреля началась непосредственная подготовка к операции. Сотрудники Моссад, прибывавшие в Аргентину в разное время, из разных стран и даже из разных городов, размещались на конспиративных квартирах, которые служили опорными пунктами в предстоящей операции. Был арендован парк машин, чтобы агенты могли все время менять их, тем самым нейтрализуя возможное наблюдение.
Эйхмана собирались вывезти на самолете израильской компании «Эл Ал», который должен был специальным рейсом доставить официальную делегацию Израиля на празднование 150-летней годовщины независимости Аргентины. В качестве запасного варианта предусматривалась доставка Эйхмана морским путем на специальном корабле, но это заняло бы, по крайней мере, два месяца.
11 мая было принято решение захватить Эйхмана в этот же день, когда он вернется с работы, и доставить на одну из конспиративных квартир израильской разведки.
Это был классический образец операции по захвату: в 19 часов 34 минуты на улице Гарибальди припарковались две машины. Из одной машины вышли двое мужчин, подняли капот и стали усердно копаться в моторе, а третий человек прятался на заднем сиденье. Водитель второй машины, стоявшей метрах в десяти от первой, «безуспешно» пытался завести мотор.
Как правило Эйхман возвращался домой на автобусе, останавливающемся у его дома в 19:40. В этот день автобус прибыл точно по расписанию, однако Эйхман на нем не приехал. Положение осложнялось...
Решено было ждать, но и на следующем автобусе Эйхман не приехал. На третьем тоже…
Может быть, он что-то заподозрил?
Оставаться на месте становилось опасным: можно было вызвать подозрение и поставить под угрозу всю операцию. Однако было уже слишком поздно, чтобы просто уйти.
Прошло еще несколько минут...
Наконец показался еще один автобус. Всего один человек вышел из него и медленно направился в сторону разведчиков.
Это был Эйхман...
Как только он подошел к условленному месту, его ослепили фары автомобиля. В следующее мгновение два человека схватили его и, прежде чем он успел издать хотя бы один звук, его затолкали на заднее сиденье машины. Эйхмана связали, засунули кляп в рот и натянули на голову мешок.
Сотрудник Моссад предупредил: «Одно движение - и ты труп». Машина рванулась с места.
Через час Адольф Эйхман был на конспиративной квартире, надежно привязанный к кровати. Сотрудники Моссад решили проверить номер Эйхмана, вытатуированный у него на теле, как у всякого члена СС. Однако на этом месте был лишь небольшой шрам.
Эйхман сообщил, что в американском пересылочном лагере ему удалось избавиться от татуировки с номером.
Перед сотрудниками Моссад находился уже не надменный офицер СС, распоряжавшийся в свое время сотнями человеческих жизней, а маленький испуганный человечек, готовый угодливо исполнить любое желание своих хозяев.
На все вопросы он давал подробные ответы: «Номер моей членской карточки в национал-социалистической партии был 889895. Мои номера в СС - 45326 и 63752. Меня зовут Адольф Эйхман».
По отзывам наблюдавших за Эйхманом в то время сотрудников Моссад, он вызывал только чувство отвращения. Но самым ужасным для них был момент, когда на прекрасном иврите он стал читать одну из еврейских молитв «Ш"ма Израиль», которая является основой богослужения в иудаизме: «Услышь, о Израиль, Всевышний наш Бог...» 2
«Меня учил ивриту один раввин», - объяснил пленник...
Под круглосуточным наблюдением Эйхмана продержали на конспиративной квартире неделю.
В его комнате не выключался свет, а единственное окно было плотно зашторено черными занавесками. В течение этого времени сотрудники Моссад, которые выполняли приказ Исера, вели допрос преступника, стремясь найти все новые и новые подтверждения того, что перед ними именно Эйхман.
Когда Эйхману казалось, что его должны расстрелять на месте, он впадал в панику, а боясь отравления, он отказывался от пищи и требовал, чтобы ее пробовал кто-то еще.
Сотрудница Моссад, которая отвечала за приготовление пищи для Эйхмана, призналась позже, что с трудом подавляла желание подсыпать ему яда.
Когда Харел лично воочию увидел Эйхмана, а это случилось только на четвертый день после захвата, пленник не вызвал у него никаких эмоций. «Я только подумал, какой он неприметный».
Следующим этапом операции был вывоз Эйхмана из Аргентины и Харел полностью переключился на ее планирование.
На 20 мая, через девять дней после похищения Эйхмана, был назначен рейс самолета «Эл Ал». Чтобы не привлечь внимания аргентинских властей дата вылета не подлежала изменению.
Исер Харел надеялся, что семья Эйхмана не сразу обратится в полицию, так как заявив о его исчезновении, им придется открыть истинное имя Рикардо Клемента. А если известие об этом попадет в газеты, Эйхман немедленно будет казнен.

И в самом деле семья Эйхмана действовала осторожно. Сперва они обзвонили все больницы, но не стали связываться с полицией. Вместо этого они обратились за помощью к друзьям.
Но Исер предвидел и это, рассчитывая, что нацистские друзья Эйхмана, которые находились в таком же положении, вряд ли захотят помочь ему. И оказался прав.
Большинство из них, решившее, что за ними также начата охота, сразу же исчезли, покинули Аргентину, рассеялись по всему континенту. Впоследствии Николас Эйхман это подтвердил: «Друзья отца по нацистской партии немедленно исчезли. Многие нашли убежище в Уругвае, и мы больше ничего о них не слышали» 2 .
Для того, чтобы вывезти Адольфа Эйхмана из Аргентины, Исер Харел разработал хитроумный план.
Сотрудник Моссад Рафаэль Арнон, который якобы попал в автомобильную аварию, был помещен в госпиталь, где его ежедневно навещал «родственник» (врач, который служил в Моссад), инструктировавший «потерпевшего», как симулировать медленное выздоровление.
В конце концов утром 20 мая пациент почувствовал себя настолько хорошо, что его можно было выписывать. При выписке ему выдали медицинское заключение и разрешили, что было письменно подтверждено, возвратиться на самолете в Израиль.
Как только «больной» покинул больницу, в его документы были внесены необходимые изменения и наклеена фотография Эйхмана.
К этому времени сам Эйхман стал настолько сговорчив, что сам подписал документ, в котором подтверждал готовность выехать в Израиль и предстать там перед судом: «Это заявление сделано мною безо всякого к тому принуждения. Я хочу обрести внутренний покой. Меня поставили в известность, что я имею право на юридическую помощь» 2 .

Уже находясь в Израиле, он так объяснил свой арест: «Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения. Моим похитителям приходилось сдерживать себя, чтобы не допустить расправы надо мной.
Я позволяю себе судить об этом, так как коечто смыслю в полицейских делах» 2 .
Прохождение паспортного и таможенного контроля, а также проверка службой безопасности аэропорта было самым сложным делом для Исера Харела.
В день вылета Эйхмана привели в порядок и одели в форму служащего компании «Эл Ал». Специальной иглой врач сделал ему укол, притупляющий чувства, и Эйхман плохо воспринимал, что происходит вокруг, но мог идти, поддерживаемый с двух сторон.
Пленник настолько вошел в роль, что даже напомнил сотрудникам Моссад о том, что нужно надеть на него пиджак, когда они забыли это сделать.
«Будет подозрительно, если на вас будут надеты пиджаки, а на мне - нет», - проинструктировал их Эйхман. 2
Как только первая машина поравнялась с контрольно-пропускным пунктом, сидевшие в ней сотрудники Моссад, изображая из себя изрядно подвыпивших гуляк, стали нарочито громко смеяться и петь песни. Шофер машины с озабоченным видом поведал охраннику, что, проведя всю ночь в увеселительных заведениях Буэнос-Айреса, его друзья чуть не забыли о сегодняшнем вылете.
Некоторые «летчики» откровенно дремали в машинах. Охрана пошутила: «В таком виде они едва ли смогут управлять самолетом».
«Это запасной экипаж. Будут отсыпаться всю дорогу», - сказал на это шофер.
С улыбками охранники пропустили машины, а один из них, кивнув в сторону спящих «летчиков», заметил: «Этим ребятам Буэнос-Айрес наверняка пришелся по вкусу».
Эйхман, поддерживаемый с двух сторон, стал подниматься по трапу самолета. И тут кто-то услужливо направил на эту троицу мощный прожектор, освещая ей путь. Эйхмана втолкнули в самолет и усадили в салоне первого класса. Вокруг разместились «члены экипажа» и тут же «уснули».
Командир корабля приказал потушить свет в салоне. Последним появился Исер Харел.
Все было готово к отлету...
Неожиданно группа людей внушительного вида в форме выскочила из терминала и бросилась бежать к самолету. Исер и его люди замерли.
Но, что бы это ни значило, им уже ничто не могло помешать: самолет вырулил на взлетную полосу и через минуту стал набирать высоту. На часах было пять минут первого.
Атмосфера немного разрядилась. Настоящему экипажу сообщили, какой пассажир у них на борту.
Все шло по плану и врач обследовал Эйхмана, чтобы убедиться, что укол не навредил ему.
Впереди был 22-часовой полет...
Механик самолета был родом из Польши и ему было одиннадцать лет, когда немецкий солдат во время оккупации сбросил его с лестницы. Позже ему не раз приходилось скрываться от облав, чтобы не попасть в Треблинку, но все же однажды его схватили и отправили в лагерь, где были убиты отец и шестилетний брат. Он видел, как их уводили на смерть.
Когда механик узнал, что загадочный пассажир – Адольф Эйхман, он потерял контроль над собой. Его удалось успокоить, только посадив напротив Эйхмана. Он смотрел на нацистского преступника и слезы текли у него из глаз. Спустя некоторое время он тихо встал и ушел...
Спустя почти сутки самолет приземлился в аэропорту Лидда в Израиле. Исер Харел сразу отправился к Бен-Гуриону и первый раз за все время их знакомства он позволил себе немного пошутить: «Я привез вам маленький подарок» 2 .

Бен-Гурион несколько минут молчал. Он знал, что Харел охотился за Эйхманом, но не представлял, что все произойдет так быстро: Исера не было двадцать три дня.
На следующий день в кнессете (парламенте) с краткой речью выступил Бен-Гурион:
«Я должен сообщить вам, что некоторое время тому назад секретной службой Израиля захвачен один из главных нацистских преступников Адольф Эйхман, который наряду с руководителями фашистской Германии несет ответственность за уничтожение шести миллионов евреев в Европе, за то, что они сами называли «окончательное решение еврейского вопроса». Адольф Эйхман арестован и находится в Израиле, в скором времени он предстанет перед судом...» 2
Голос Бен-Гуриона дрожал. После того как премьер-министр закончил свою речь, все члены кнессета повернулись в сторону гостевой ложи. В глубине ее сидел Исер Харел. Говорить о том, кто организовал похищение Эйхмана, не было необходимости.
Но даже в момент своего величайшего триумфа Исер старался держаться в тени и хранил молчание...
Расследованием преступной деятельности Эйхмана занимался специально созданный для этого отдел полиции - учреждение 006 в составе 8 офицеров, которые в совершенстве владели немецким языком.
Суд над Эйхманом начался 11 апреля 1961 г., в ходе которого он был признан виновным в преступлениях против человечества и приговорен к смертной казни.
15 декабря 1961 года Эйхману зачитали смертный приговор, признав его военным преступником, виновным в преступлениях против еврейского народа и против человечности.
Президент Израиля Ицхак Бен-Цви отклонил прошение о помиловании.
В ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года Адольф Эйхман был повешен в тюрьме города Рамле.
Во время казни он отказался от капюшона, а всем присутствующим сказал, что скоро встретится с ними снова и умирает с верой в Бога.
Его прощальными были слова:
«Да здравствует Германия!
Да здравствует Аргентина!
Да здравствует Австрия!
С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей.
Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени.
Я готов.» 1 .
После повешения тело Эйхмана было сожжено, а пепел развеян над Средиземным морем за пределами территориальных вод Израиля.
Кроме Тобианского, Эйхман был единственным приговоренным к смертной казни в Израиле...

Источники информации:
1. сайт Википедия
2. Айзенберг Д., Дан У., Ландау Э. «Моссад» (серия «Секретные миссии»)